Федор Раззаков - Чтобы люди помнили

В том же году состоялся и дебют Буркова в кино: в советско-польском фильме режиссёра Михаила Богина «Зося» он сыграл в одном из эпизодов. А где-то через год Эльдар Рязанов пригласил его на одну из ролей в фильме «Зигзаг удачи». Бурков играл в нём ретушёра Петю, человека бескорыстного и честного, но подверженного влиянию «зелёного змия». Именно после этой роли за актёром прочно укрепилось «алкоголическое» амплуа.

Сам Г. Бурков о своих героях скажет следующее: «Я не люблю играть людей исключительных, показательных. Мой герой, наоборот, легко может затеряться, уйти в толпу, и вы его не отличите…»

О том, каким Бурков был в повседневной жизни, рассказывает И. Попов: «Как-то он пришёл на день рождения к Олегу Николаевичу Ефремову (он родился 1 октября. — Ф.Р. ), с которым работал ещё в „Современнике“. Получал он тогда мало и купил „гуся“ — портвейн в бутылке по 0,8, который ещё назывался „огнетушителем“ или „фугасом“. Ефремов закричал: „Убери, выброси в мусоропровод!“ Жора заглянул в комнату, а там генералы и стол уставлен коньяком в ряды. Жора смотрит — стоит валенок — и поставил в него „фугас“. Утром, когда ничего не осталось, настал час Буркова. Он вышел в переднюю, достал из валенка бутылку и вынес её под шквал аплодисментов».

В конце 60-х – начале 70-х годов Бурков много снимается, однако лучшие его роли созданы в фильмах двух режиссёров: Э. Рязанова («Старики-разбойники», 1972; «Ирония судьбы, или С лёгким паром», 1976) и В. Шукшина («Печки-лавочки», 1972; «Калина красная», 1974).

С Шукшиным Бурков познакомился в 1971 году. Рассказывает Т. Буркова:

«Василию Макаровичу порекомендовали его на фильм „Печки-лавочки“. Вот, мол, есть очень хороший смешной артист. До фильма они не были знакомы. Шукшин пригласил на пробы, и после этого… Как говорят о любви с первого взгляда, так и у них: прониклись друг к другу с первой встречи, с первого знакомства. После этого — только и говорил о Шукшине. Не замолкал, мог говорить не переставая…

Они хотели создать принципиально новый театр, мечтали о возрождении культуры — их идеи сплавлялись в единое. В чём-то Шукшин помогал Буркову, в чём-то Бурков — Шукшину. Они были Друзьями. После смерти Шукшина Жора писал ему письма. Этот цикл он так и назвал: „Письма к другу“. И вот, разбирая архив, я нашла такую фразу: „Должен признаться, что после смерти Шукшина у меня нет друзей“».

В 70-е годы Бурков был одним из самых любимых зрителем актёров Советского Союза. Любое его появление на экране встречалось с улыбкой, людям было радостно видеть этого актёра. Многим тогда казалось, что он и в жизни должен быть таким же жизнерадостным и весёлым. Но это было не совсем так. И. Попов рассказывает: «Он никогда не был особенно весёлым человеком. Он был с юмором и иронией по отношению к себе. Никогда не занудствовал, не говорил про болезни. Жора отличался от актёров тем, что был начитанным человеком. Несмотря на то что он всё время играл каких-то ханыг, жуликов и пьяниц, он был философ. Дома держал замечательную библиотеку. Кажется, Бондарчук помог ему с квартирой, и он переехал на Фрунзенскую набережную, где у него появился свой кабинет. Поскольку среди нас собеседников было немного, он предпочитал рассказывать истории. Он умел травить. За сценой рассказывал анекдоты — актёрам выходить, а он сидит и всех смешит».

Рассказывает Т. Буркова: «Он был человеком непрактичным. Это и не комплимент, и не недостаток. Скажу банальное определение, но это так: он был большим ребёнком. Возможно, за стенами дома кому-то мог показаться и иным, но дома человек раскован, больше проявляется его истинное лицо. Большой ребёнок. И совершенно неприспособленный к быту. Не любил ходить в ресторан, не любил магазины, не любил ездить за границу — ему там было неуютно. Сидел больше в номере, писал, читал. Что он носит, что он ест, его мало заботило…»

В конце 70-х Бурков снялся ещё в целом ряде ролей, лучшими из которых были: Копытовский в «Они сражались за Родину» (1975), Погарцев в «Подранках», Вася в «Степи», Кадкин в «Кадкина всякий знает» (все — 1977), Мослаков в «Беде» (1978).

В 1976 году состоялся дебют Буркова как театрального режиссёра: в Московском областном театре имени Островского он поставил спектакль «В стране лилипутов» по Д. Свифту.

В самом конце 70-х он вынужден был уйти из Театра имени Станиславского. Произошло это при следующих обстоятельствах. В том году готовилась премьера спектакля «Васса Железнова», где он играл дядю Прохора. Однако чиновники из Министерства культуры премьеру отменили, а декорации приказали сжечь. К счастью, на помощь пришёл режиссёр Театра на Таганке Ю. Любимов. Он взял спектакль к себе в театр вместе с декорациями и всеми актёрами. Премьера спектакля всё-таки состоялась.