Федор Раззаков - Чтобы люди помнили

Ещё одна значительная роль случилась в 1977 году. Причём в редком для этого актёра жанре — комедии. Речь идёт о фильме Петра Фоменко «Почти смешная история». Сценарий его написал известный драматург Эмиль Брагинский специально «под Глузского». Однако мало кто знает, что сам Фоменко поначалу не собирался приглашать на эту роль Глузского. Утвердив на главную женскую роль актрису Ольгу Антонову, с которой он был знаком ещё по ленинградскому Театру комедии, Фоменко считал, что Глузский рядом с нею смотреться не будет. Однако, перебрав с десяток кандидатов, он в конце концов согласился с доводами Брагинского. Результат известен — «Почти смешная история» до сих пор считается одним из лучших отечественных фильмов о любви.

В конце 70-х критик Е. Аб писал: «Сегодня Михаил Глузский — не просто активно действующий, но и перспективный актёр нашего кино. И не потому, что его имя способно украсить теперь любую афишу. Его последние работы свидетельствуют о взлёте, о концентрации возможностей, которые, надо полагать, ещё не полностью реализованы. И та атмосфера поисков и открытий, которая сопровождает актёра последние годы, обещает сделать новые экранные воплощения Михаила Глузского ещё более неожиданными и значительными».

В 1983 году Глузскому было присвоено звание народного артиста СССР.

В последующие полтора десятилетия Глузский снялся ещё в двух десятках картин, доведя их счёт к 1998 году до 150 (актёр входит в клуб «100 киноролей», существующий при Доме Ханжонкова). Назову лишь некоторые из этих картин: «Брелок с секретом» (1981), «Остановился поезд», «Предчувствие любви», «Голос» (все — 1982); «Дублёр начинает действовать», «Здесь твой фронт», «Ученик лекаря» (все — 1983); «ТАСС уполномочен заявить» (ТВ), «Зачем человеку крылья» (оба — 1984); «И на камнях растут деревья» (1985), «Последняя дорога», «Жизнь Клима Самгина» (ТВ), «Экзамен для директора» (ТВ), «Где-то гремит война» (ТВ) (все — 1986); «Без солнца», «Десять негритят», «Запомните меня такой» (ТВ) (все — 1987); «Это было прошлым летом» (ТВ), «Клад» (ТВ) (оба — 1988), «Трудно быть богом», «Вход в лабиринт» (ТВ) (оба — 1989) и другие.

Даже в 90-е годы, когда многие более молодые коллеги вынуждены простаивать без работы, Глузский не сидит сложа руки — он играет в театре, снимается в кино. Начнём с театра.

В 1995 году, уйдя из Театра киноактёра, Глузский пришёл в театр «Школа современной пьесы». На его сцене вместе с Марией Мироновой они составили прекрасный дуэт в спектакле «Уходил старик от старухи». Сыграли его более 60 раз, причём не только в Москве, но и в ближнем и дальнем зарубежье. Но в конце 1997 года М. Миронова скончалась, и спектакль пришлось закрыть по этой печальной причине. После этого Глузский играл в «Школе современной пьесы» две роли: полицейского в спектакле «Антигона в Нью-Йорке» и Сорина в чеховской «Чайке». Кроме того, в спектакле театра «Современник» «Карамазовы и ад» он играл старца Зосиму.

Не менее плодотворно Глузский трудился и на ниве кинематографа. В начале 90-х он снялся в фильмах: «Ныне прославися, сын человеческий», «Адвокат» (ТВ), «Короткая игра», «Красное вино победы», «Овраги» (ТВ) (все — 1990); «Кровь за кровь», «Пока гром не грянет», «Умирать не страшно» (все — 1991); «Чёрный квадрат», «Заложники дьявола», «Последний трамвай» (Франция), «Русские братья» (все — 1992) и ряд других.

В 1997 году Глузский был удостоен приза «Ника» за роль второго плана в фильме «Мужчина для молодой женщины». В том же году он получил премию деловых кругов «Кумир» за выдающийся вклад в искусство. Среди последних ролей Глузского в кино назову следующие: знахарь, который лечит людей от запоев, в фильме Олега Фомина «Мытарь», боярин Шимон в картине Сергея Тарасова «Князь Юрий Долгорукий» (оба — 1998).

Из интервью М. Глузского:

«Я не самый знаменитый актёр из тех, которые у нас есть. Я — рабочая лошадь. Брался за самые разные работы и честно их делал. Я никогда не был актёром, который мог планировать, где он будет сниматься. Работал там, куда звали. Кумиром я себя никогда не ощущал. Я прекрасно себя чувствую, играя на вторых ролях…

Главное — сохранять достоинство. Этот, как писал Окуджава, „загадочный инструмент — созидается столетиями, а утрачивается в момент“. Мне мучительно видеть своего ровесника, который просит милостыню или торгует газетами. Не могу никого из них осудить, но я никогда бы не вышел с протянутой рукой. И я очень сержусь, когда мои коллеги позволяют себе говорить, что они „нищие“. Недостойно это. И я очень боюсь оказаться в ситуации потери достоинства…