«Когда начались военные действия, всякое воскресенье кто-нибудь из родных привозил реляции [196] Реляция — донесение (обычно о боевых действиях).
; Кошанский читал их нам громогласно в зале. Газетная комната никогда не была пуста в часы, свободные от классов; читались наперерыв русские и иностранные журналы, при неумолкаемых толках и прениях…»
Многие не понимали, почему Барклай-де-Толли, соединившись с Багратионом, продолжает отступать. Назначение Кутузова [197] Кутузов Михаил Илларионович (1745–1813) — светлейший князь, фельдмаршал, русский полководец.
главнокомандующим, Бородинская битва и странный, загадочный пожар Москвы — все это волновало воображение поэта. Эпоха была не бедная грозными событиями. И вот растаявшая в полях России наполеоновская армия бежит, лениво преследуемая русскими. Однако к лету 1813 года Александр ведет русские войска в Европу, создает новую коалицию [198] Новая коалиция в борьбе с Наполеоном. — Имеется в виду заключенный в Париже 26 сентября 1812 г. союз между Россией, Пруссией и Австрией, получивший название Священного союза.
. Под Лейпцигом происходит страшная «битва народов» [199] …«битва народов». — Лейпцигское сражение, получившее название «битва народов», произошло 1–7 (16–19) октября 1813 г. между союзными (русскими, австрийскими, прусскими и шведскими) войсками и армией Наполеона I. В нем участвовало свыше 500 тысяч человек. Наполеоновская армия была разгромлена, что привело к освобождению Голландии и Германии и распаду Рейнского союза (объединения 36 германских государств под протекторатом Наполеона I).
. Наконец, весною 1814 года во главе союзных войск Александр вошел в Париж.
Патриотизм молодых дворян, учившихся в лицее, получил удовлетворение. Даже в 1825 году Пушкин, не любивший Александра, в лицейскую годовщину в плену ссылки поминает его великодушно:
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал лицей… [200] «Простим ему неправое гоненье…» — из стих. «19 октября» (1825).
В марте 1814 года неожиданно умер добродушный Василий Федорович Малиновский. Лицей остался без директора.
Пушкин в числе прочих лицеистов провожал тело покойного. Впереди ехал отряд полицейских драгун. Далее следовали воспитанники в сопровождении гувернеров и надзирателей, за ними духовенство. Певчие пели, что полагается. Профессора шли по сторонам гроба. У Царскосельской заставы протопресвитер Музовский отслужил панихиду. Лицеисты простились здесь со своим директором. Только пять из них провожали тело его до Большого Охтенского кладбища в Петербурге. Среди этих пяти был, по-видимому, Пушкин. По крайней мере впоследствии С. И. Штакеншнейдер [201] Штакеншнейдер С. И. — внучка В. Ф. Малиновского. Ее мать — Мария Ивановна Пущина (ум. не ранее 1856), сестра И. И. Пущина.
рассказывала, что Пушкин и ее отец, сын покойного директора, поклялись в вечной дружбе на свежей могиле Василия Федоровича Малиновского. Дружба на, в самом деле, продолжалась до конца жизни поэта.
В. Ф. Малиновский ничем значительным не отметил своего трехлетнего управления лицеем. Но и худого про него никто не мог сказать ничего. Он был одним из тех администраторов-педагогов, которые думают, что самое лучшее — как можно меньше управлять и руководить и что все устраивается само собою. После его смерти, однако, в течение двух лет, до марта 1816 года, когда Е. А. Энгельгардт вступил в должность директора, в лицее было настоящее «безначалие», как пометил Пушкин в своей программе воспоминаний. В эти годы беспорядок был немалый.
В 1814 году, 5 сентября, Пушкину, Малиновскому и Пущину вздумалось устроить гоголь-моголь. Приятели угощали товарищей. Ром подействовал на некоторых неопытных гуляк. Донесли начальству, и ненавистный лицеистам Гауеншильд, временно исполнявший обязанности директора, донес, в свою очередь, о преступлении министру Разумовскому. Ленивый граф не поленился на этот раз приехать из Петербурга в лицей, вызвал к себе Пушкина и его приятелей и сделал им строжайший выговор. Конференция профессоров приговорила юных преступников «две недели стоять, на коленях во время утренней и вечерней молитвы», что и было исполнено. Наказание это как-то не вяжется с лицейской вольностью. Пушкину в это время было пятнадцать лет, а Малиновскому уже девятнадцать! Кроме того, имена провинившихся были занесены в «черную книгу». И это могло бы иметь последствия при выпуске из лицея, если бы К. А. Энгельгардт не предложил конференции профессоров предать забвению этот случай.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу