Виктор Розов - Удивление перед жизнью

Мне говорили, что во всей истории нашего распада было виновато третье лицо, но так как никаких доказательств я тому не знал и не знаю, то и писать об этом с твердостью не могу. К сожалению, искусство театра и кинематографа коллективное, и судьба фильма или спектакля зависит от факторов, лежащих вне самой сферы искусства. Человеческие взаимоотношения иногда затмевают смысл дела. Здесь не злая воля, здесь затмение. Допустим, главный режиссер театра видит только одну актрису — свою жену, менее всего или очень отдаленно пригодную на амплуа молодой героини. Повторяю, это не злая воля, это ослепление. Он любит ее, а любовь, как известно, ослепляет и преображает объект любви. Прочтите еще раз «Зальцбургскую ветку» Стендаля. Да и у Пушкина замечено: «Одной любви музыка уступает…» Несколько раз я попадал в ловушку по этому поводу. Смотрю, бывало, в каком‑нибудь городе свою пьесу, а главную роль девочки исполняет весьма увесистая тетя. Спросишь главного режиссера — постановщика спектакля: «Неужели у вас не было молодой актрисы?» Режиссер пытается что‑то долго объяснять, петляет. А потом стороной узнаю, что эта актриса — его жена. Попадал и даже в курьезные положения. Сгоряча скажешь что‑нибудь весьма нелестное, вроде: «Она уже старуха и даже шепелявит», а режиссер на тебя смотрит, и ты чувствуешь: «Ай- яй — яй, попался!» Я теперь сначала осторожненько узнаю, кто есть кто, и если молоденькую играет пожилая и малоодаренная, тут уж и узнавать нечего, все ясно.

Итак, сценарию «А, Б, В, Г, Д…» не суждено было осуществиться. Неудача!

Но я хотел бы закончить и эту главу тоже оптимистически, тем более что все время твержу: «Я счастливый человек». Года через два ко мне обратился Ленинградский театр имени Ленинского комсомола с просьбой переделать сценарий «А, Б, В, Г, Д…» в пьесу. Я это сделал и назвал пьесу «В дороге». Главный режиссер Павел Осипович Хомский, с которым я был знаком еще в пору его работы в рижском ТЮЗе, удачно поставил пьесу и, так сказать, дал ей жизнь.

Вскоре Театр имени Моссовета также обратил свое внимание в сторону этого моего гибрида. Ставила пьесу Ирина Сергеевна Анисимова — Вульф.

Пути Господни неисповедимы! Еще в пору подготовки к съемке сценария «А, Б, В, Г, Д…» Калатозов приехал ко мне на дачу вместе с молоденьким актером, даже еще не актером, а только студентом Школы — студии МХАТа, и представил мне его как будущего исполнителя главной роли. Мы сидели на террасе, и я разглядывал этого стройного, даже поджарого черноволосого и черноглазого, весьма красивого юношу, слушал его чуть — чуть шепелявую речь и прикидывал в уме, подходит или не подходит он к роли. Должен честно сознаться, я почти никогда ни в театре, ни в кино не суюсь в распределение ролей. Опасаюсь. Это дело режиссера. А после того как осрамился именно с Калатозовым на пробах актеров к фильму «Летят журавли», где мне в пробных кадрах не понравилась Татьяна Самойлова, я уж совсем, как говорится, рта не раскрываю.

Черноглазый паренек произвел славное впечатление, хотя о дефекте его речи я Калатозову шепнул. Каково же было мое удивление, когда через несколько лет на эту же роль в пьесе «В дороге» был назначен этот, но уже окончивший студию и поступивший работать в Театр имени Моссовета артист Геннадий Бортников. Ирина Сергеевна была прямо‑таки влюблена в него! Нет, не как пожилая женщина в молодого мужчину, а как художник в свою модель, как мать в свое дитя. Она прощала ему все выходки, терпела капризы, и глаза ее сияли, когда она следила за его работой во время репетиций.

Я не знаю биографии Ирины Сергеевны, но слышал, что род ее идет от тех самых Вульфов, с которыми так сердечно дружил Пушкин. Видимо, это правда, так как в Ирине Сергеевне, во всем ее облике и повадках, было что‑то благородное, достойное, чего нельзя приобрести просто воспитанием в первом и даже втором поколении. Чувствовалась порода. Художник она была и тонкий, и точный. В театре все с ее мнением считались почти наравне с мнением самого руководителя театра Юрия Александровича Завадского. Рисунок спектакля Ирина Сергеевна делала прозрачным, светящимся.

Спектакль «В дороге» тоже получился славным. И главным его событием было открытие юного актера Геннадия Бортникова. Зритель сразу полюбил его. И, как это ни удивительно, в этом же спектакле тоже впервые в жизни дебютировал ныне известный актер театра и кино Валерий Золотухин. Он играл небольшую роль Пальчикова. Играл чисто, звонко, и его эпизод всегда покрывали аплодисменты зрительного зала.