Сандрин Филлипетти - Стендаль

От домашних оков юного Анри освободил Конвент. 7 вандемьера Третьего года (28 сентября 1794 года) была учреждена Центральная школа общественных работ — годом позднее она стала Политехнической школой. Затем, по предложению Лаканаля и декретом от 7 вантоза Третьего года, такая Центральная школа была создана в каждом департаменте. Эти школы, несмотря на то что вполне оправдали себя, будут упразднены Бонапартом в 1802 году и заменены лицеями.

4 фруктидора Четвертого года (21 августа 1796 года) состоялось открытие Центральной школы в Гренобле — в старом здании коллежа иезуитов на улице Новой. Доктор Ганьон вошел в число членов комиссии, занимавшейся отбором преподавателей. Его внук Анри оказался в числе первых записанных в школу учеников и приступил к учебе 21 ноября — ему было тринадцать с половиной лет.

Воспитанный «под стеклянным колпаком родственниками, настроенность которых еще более сужала их ум», Анри в школе не пользуется симпатией товарищей и робеет перед учителями. Достаточно одного сдержанного замечания — и у него на глазах слезы. «Все мне было странно в этой столь желанной свободе, к которой я наконец пришел. То хорошее, что в ней было, оказалось совсем не там, где я ожидал его найти: тех веселых, милых и благородных товарищей, каких я себе представлял, — их не было; на их месте оказались хитрецы и эгоисты». Его неопытность в самых простых вещах тоже обрекает его на одиночество. К тому же оказалось, что он сам напыщен и презрителен. Укрываемый от мира своими родными, как он мог быть иным?

Центральные школы были предназначены для формирования кадров для Нового Государства; обучение в них велось в три этапа, предпочтение отдавалось точным наукам, родному языку и литературе. Преподавание было осовременено, носило светский характер, значительное внимание было уделено исследованиям и популяризации — и все же оно не было бесплатным и оставалось привилегией меньшинства.

Приобретя горький опыт жизни в коллективе, Анри стал общаться здесь лишь со сливками местной буржуазии. Многие из его школьных товарищей останутся его верными друзьями на всю жизнь: Луи де Барраль, Франсуа Игнас Бижийон, Луи Крозе, Фортюне Мант, Феликс Фор и, конечно, его кузен Ромен Коломб. Их всех объединяет, в глазах Анри, общее качество — отсутствие лицемерия. Вместе с ними он изучает беллетристику (ее преподает Жан Гаспар Дюбуа-Фонтенель), химию (Этьен Труссе), рисунок (Луи Жозеф Же), историю (Пьер Винсент Шальве), математику (Анри Себастьян Дюпюи де Борд), общую грамматику (Клод Мари Гаттель), латынь (Жозеф Дюран).

К пьянящему чувству свободы прибавилось неожиданное событие в семье: 9 января 1797 года умерла тетушка Серафи — в возрасте 36 лет: «…я узнал о ее смерти, когда был на кухне, — и я бросился на колени, прямо у шкафа Марион, чтобы возблагодарить Бога за это великое избавление». «Черт в юбке» исчез, семейная опека ослабла. Поглощенный своими сельскохозяйственными делами, Шерубен проводил в Клэ три-четыре дня в неделю. Столкновения с отцом становятся реже, и постепенно Анри перестает «быть одержимым этим раздражающим чувством — бессильной ненавистью».

Ученик Бейль прилежен, старательно трудится, но к концу первого года обучения, несмотря на две достойные отметки — по рисунку и математике, — пока не проявил ни к чему выраженной склонности. Экзамен по математике — полное фиаско. Оробевший, бормочущий, он запутался в доказательствах. Дедушка бросил ему в упрек одну красноречивую фразу: «Ты весь год только и делал, что поворачивался к нам задницей».

Положение дел, однако, вскоре изменится. Мало сказать, что Центральная школа в конечном счете принесет пользу тщеславному ученику. Задетый за живое, он удваивает старания. И вопреки всякому ожиданию — по всем предметам. За три года учебы Анри сделает значительные успехи. Будучи знакомым, благодаря дедушке, с идейными веяниями века Просвещения, он быстро расцвел в школе. Свобода принесла свои первые плоды: он заинтересовался даже Саллюстом, к которому раньше был глух. Луи Жозеф Же открыл ему Италию и ее художников, Дюбуа-Фонтенель — новые течения в литературе и ближе познакомил с Шекспиром; Гаттель укрепил его интерес к логике, а Дюпюи, хотя Анри и не признавал за ним никакого таланта, побудил, к его же великой пользе, к изучению Кондиллака.

Второй школьный год ознаменовался для юного Анри и первой его дуэлью — ее причиной стало разногласие с другим учеником, возникшее на занятиях рисунком. Впрочем, истинный мотив ссоры не был столь важен. Контраст между ничтожностью повода и тем риском, которому противники себя подвергали, не доходил до их сознания — они должны были обязательно драться на пистолетах. Обычай «требовать удовлетворения» с помощью оружия, хотя и отмененный революцией, еще не стал анахронизмом среди молодых людей: молодости свойственна жажда острых ощущений. Этот ритуал «долга чести» с его риском и верой в свою удачу казался им вполне справедливым. Когда Анри и его противник Марк Антуан Одрю направились за город, в сторону оврагов, за ними последовал весь коллеж — в конце концов они вынуждены были отправить обратно этот обременительный кортеж, чтобы он не нарушал серьезности момента.