Михаил Герасимов - Пробуждение

Ни народ, ни массу солдат буржуазно-демократическая революция не удовлетворяет. Большевик Линько убежденно разъясняет и Герасимову и солдатам, что дело неотвратимо идет к революции социалистической. Процесс большевизации Советов перекидывается на армию: здесь большевики овладевают армейскими комитетами. Борьба против Общества офицеров завершается по-солдатски просто и прямолинейно: солдаты изгоняют из полка Желиховского, Мякинина и остальных черносотенцев-корниловцев. Сцена, когда под свист и выкрики «Долой черную сотню!», «Катитесь к своему Николаю!» двадцать три офицера в фаэтонах убираются из полка, а за ними два фургона увозят их вещи, со страниц книги прямо просится на экран. Офицер Герасимов по-своему воспринимает очищение полка от заядлых контрреволюционеров: ему кажется, что этим искореняется причина недовольства солдат, их недисциплинированности, а армия избавляется от опасности развала, дезорганизации. Однако действительность, которую он не может еще охватить во всех ее взаимосвязях, разочаровывает его. Он тяжело переживает стихию, означавшую в сумме всех ее проявлений катастрофу старой армии. Конечно, генерал-лейтенант М. Н. Герасимов мог бы рассмотреть и оценить эту картину через призму тех обобщений, которые сделала история: «Армия не могла воевать. Армия, пережившая четырехлетнюю империалистическую войну, когда она не знала, за что воюет, и смутно чувствовала, что воюет за чужие интересы, — эта армия побежала, и никакие силы в мире не могли ее удержать» [11] В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, том 37, стр. 294–295. . В сущности, именно этот ленинский вывод автор и подкрепляет, показывая всю глубину катастрофы, делая катастрофу армии прямо-таки осязаемой. Страницы, посвященные этому процессу, невольно возвращают нас к мысли о том, насколько прав был Ленин, не возлагавший никаких надежд на старую армию и настойчиво добивавшийся заключения даже позорного и унизительного, но в критический момент спасающего революцию мира с Германией. Автор и здесь остался верным своему творческому методу — не поддался соблазну хоть в какой-то мере наделить штабс-капитана Герасимова тем пониманием явлений, которое позже пришло к советскому генералу Герасимову. Все картины разложения армии даны им в восприятии мятущегося и болеющего за ее судьбу штабс-капитана, и от этого они приобретают убедительность правды жизни. Такое изображение действительности, а тем более раскрытие мемуаристом движений собственной души иногда по недоразумению расценивается как проявление субъективизма. Но этот порок лишь мнимый, а, в сущности, даже достоинство мемуаров. Никто лучше не раскрыл это достоинство, чем блестящий мемуарист почетный академик и революционер Н. А. Морозов: «Всякий раз, когда посторонний и мало родственный мне по духу человек характеризовал меня, он характеризовал лишь призрак своего воображения. Но близкие мне по духу люди всегда угадывали и понимали меня, потому что судили обо мне по себе. Так и я в этих своих мемуарах хочу на собственной своей характеристике дать характеристику и родственных мне по духу товарищей моей жизни и деятельности...

...Раз я не был исключением в своей среде, раз я был одним из многих, то, характеризуя свою душу, я характеризую этим и души всех родственных мне по стремлениям и идеалам людей, разделявших со мною и радости, и горе, и все мои поступки. Я никогда не устану повторять этого читателю для того, чтоб он отнесся к моей книге так, как она того заслуживает, и не упрекал меня, что я лишь мельком упоминаю о том или ином деятеле, игравшем в событиях описываемого периода выдающуюся роль.

Я вовсе не хочу описывать те события, в которых я не принимал участия, потому что при описании их я, как и всякий посторонний, могу дать лишь внешний их облик без души. А я хочу здесь дать движение семидесятых годов или некоторое понятие о нем на основании того, что переживала тогда моя собственная душа» [12] Н. А. Морозов. Повести моей жизни. Том 2. М., Изд-во Академии наук СССР, 1962, стр. 364–365. .

Это суждение вполне можно отнести и к книге М. Н. Герасимова. Раскрывая пробуждение собственного сознания, он тем самым показывает нам сложную, противоречивую эволюцию целого слоя русского офицерства, пережившего иллюзии и разочарования на пути к служению своему народу.

Идет демобилизация. Батальон Герасимова тает. Наконец и сам он отправляется домой, в Иваново-Вознесенск. Впечатление всеобщей разрухи, вынесенное им из этой длительной поездки, заставляет его всерьез задуматься над прошлым и будущим. В голове сложился итог: прошлое народа представилось сплошным кошмаром, будущее будило надежды, но предстояла еще борьба с силами прошлого. Место Герасимова в этой борьбе — там, где народ. К такому решению его привело все пережитое и перечувствованное.