Моисей Лесман - Тайна трех архивов

У меня на полке стоит томик Блока с автографом знаменитого его стихотворения, посвященного Ахматовой, «Красота страшна…» и т. д. Я получил ее в магазине после того, как книга была предложена Анне Андреевне и та отказалась купить ее.

Однажды Анна Андреевна получила книгу, присланную ей одним известным писателем, с удивительно почтительным и, я бы сказал, восторженным посвящением. Я выразил свое восхищение надписью на книге. «Вам нравится?» — спросила Анна Андреевна. Я снова рассыпался фейерверком в похвалах автору. «Возьмите себе», — прервала меня Анна Андреевна. «То есть как?..» — ошеломленный, спросил я. «Книга не нужна мне», — сказала Анна Андреевна.

Я рассказываю эти книжные эпизоды, чтобы показать, как чужды были Ахматовой мои коллекционерские увлечения, и как все же книга , хотя и в другом аспекте, составляла главную тему ее интересов, ее жизни.

Что являлось основной темой наших бесед с Анной Андреевной? Разумеется, литература. С чего бы мы ни начинали разговор, удержаться на мелких вопросах быта, сиюминутных интересах и даже на наших болезнях (тема увлекательная для пожилых людей) мы не могли, — все равно очень скоро мы приходили к основному: к литературе, к творчеству тех или других писателей, к ее книгам, к истории их возникновения и т. д.

Однажды Анна Андреевна рассказала мне историю гибели своего архива. Перед войной 41-го года она отдала его, добавив материалы архивов Гумилева и Мандельштама, одному человеку на хранение. Вскоре началась война, человек этот был мобилизован и вскоре погиб на фронте. Вдова его сообщила Анне Андреевне, что все бумаги погибли. Ахматова ни на минуту не поверила этому и в своем рассказе весьма энергичными эпитетами награждала «воровку» (это определение было не самым резким…).

Разумеется, я тотчас подумал, что фамилия и адрес «Нины Семеновны» пришли, наконец, ко мне в руки.

Не упуская подробностей, я изложил Анне Андреевне всю историю, только что вам рассказанную. Она чрезвычайно внимательно меня слушала. Я закончил. После небольшой паузы, глядя мне в глаза, Анна Андреевна тихо и очень твердо мне сказала: «Назовите ее имя». Немного подумав, также тихо я ответил: «Нет, Анна Андреевна, имени ее я вам не назову» — и добавил: «Но если вы его назовете, я скажу вам, то ли это имя».

Некоторое время мы спорили, кто первый должен назвать имя, но к соглашению не пришли, пока мне не пришла мысль разыграть сцену из «Анны Карениной» в несколько упрощенном варианте. Анна Андреевна согласилась, и мы начали. Каждый из нас на клочке бумаги написал первую букву имени знакомой нам особы, по счету «раз, два, три» листки были показаны друг другу, и… о, разочарование! — инициалы имени на наших листках не совпали: четкое «М», начертанное Ахматовой, никак не походило на крупное «Н», написанное мною.

Анна Андреевна не скрыла своего разочарования: «Странно, очень странно…».

Дальше беседа наша не клеилась.

Но, кажется, судьбе надоело играть со мной в кошки-мышки. Очень скоро, может быть, через несколько дней, мне позвонили из одного магазина и сообщили, что завтра поступит в продажу большое количество книг русских поэтов XX в.; мне предлагалось прийти в 9 ч., то есть за час до открытия магазина. Разумеется, я пришел вовремя. К сожалению, я был не первым, но все же результатами своей охоты я был чрезвычайно доволен несмотря на очень высокую расценку книг. Как я понял из владельческих надписей на книгах, продавалась библиотека Судакова, моего знакомого и соперника по собирательству в 30-х годах, молодого человека, причастного к литературе, хорошо знавшего и любившего поэзию XX в.

Почти все книги были очень быстро распроданы, и на другой день, когда я пришел снова в магазин, из вчерашней партии оставалось вряд ли больше 10–15 книг.

Я поблагодарил директора за предоставленную мне возможность хорошей покупки и спросил его, предполагает ли он купить что-либо еще по этому адресу. Он сказал мне, что куплена вся библиотека и книг, нужных магазину, больше в этом доме не осталось. Напомнив ему, что за многие годы наших дружеских отношений я никогда не спрашивал его, где куплены те или иные книги, на этот раз я нарушаю неписаный закон покупательской этики и прошу его указать мне, где куплены книги. Я объяснил, что был знаком с владельцем библиотеки до войны и хотел бы узнать что-либо о его судьбе.

Директор дал мне телефон вдовы владельца, у которой он купил все собрание.

Я позвонил по указанному мне телефону и был приглашен ею на один из ближайших дней.