Жак Аттали - Карл Маркс - Мировой дух

Карл повстречал там группу молодых торговцев и либеральных промышленников, которые, будучи недовольны «Кёльнской газетой» (консервативной и ультрамонтанской), основали товарищество, чтобы поддержать другое издание — «Рейнскую газету» [15] Полное название: «Рейнская газета по вопросам политики, торговли и промышленности». . Среди них были Моисей Гесс [16] Моисей Гесс (1812–1875) — немецкий философ еврейского происхождения, младогегельянец, предтеча сионизма (его социалистического направления), «провозвестник» государства Израиль. Оказал большое влияние на Маркса. Переводчик «Капитала». , двадцативосьмилетний еврей, писатель и социолог, называющий себя «коммунистом», а на деле стремившийся к идеалам анархизма; Дагоберт Оппенгейм, брат банкира Соломона Оппенгейма; Георг Юнг — госчиновник, женатый на дочери еще одного кёльнского банкира, и промышленники типа Людольфа фон Кампхаузена и Давида Юстуса Ганземана, к которым мы еще вернемся.

Карл вернулся в Бонн, где в июле 1841 года они с Женни, наконец, исхитрились увидеться наедине. Женни, которой предстояло поехать в Нейс, почтительно предупредила мать о том, что остановится в Бонне, чтобы повидаться с Карлом. Госпожа фон Вестфален на это согласилась, при условии, что Эдгар выступит в роли дуэньи. Напомним, что Женни было тогда двадцать семь лет, а Карлу — двадцать три…

По возвращении в Трир Женни пишет: «Ах, сердце мое, как тяжел груз, легший после всего этого на мою душу! И все же, Карл, я не испытываю и не могу испытывать никаких угрызений совести. Я закрываю глаза и вижу твой счастливый взгляд […] Я прекрасно знаю, что я совершила и что это принесет мне отвержение, общественное порицание, и всё же я не променяю воспоминание об этих часах ни на одно сокровище в мире».

Ему хочется, чтобы она вернулась, но она не может. Она пишет ему об этом 10 августа 1841 года в письме, говорящем об усилиях, которые она предпринимала, чтобы стать такой же образованной, как он:

«Мой маленький дикий медведь […] Мне жаль, что ты хоть немного не похвалил меня за мой греческий, и ты мог бы уделить абзац похвалам моей эрудиции. Но вы, господа гегельянцы, не признаете даже самое превосходное, если оно не согласуется в точности с вашими взглядами; буду же скромнее и удовольствуюсь собственными лаврами […]. Так ты теперь ввязался еще и в политику! Это самая рискованная вещь. На этом я должна тебя оставить, говоря тебе: „Vale faveque“ [17] Будь здоров и благосклонен ко мне (дат.). , раз уж ты просил меня написать тебе пару строк […]. Если бы я не была так больна, то уже давно собрала бы вещи и уехала к тебе […]. Я думаю о тебе бессонными ночами и посылаю тебе свое благословение… Я целую каждый свой пальчик, пусть поцелуи летят к моему дорогому Карлу, но не будут немыми гонцами моей любви, а прошепчут ему все милые, нежные и потаенные слова любви… Прощай, единственный возлюбленный мой… Прощай, моя милая Железная дорога. Прощай, дорогой мой муженек. Ведь я выйду за тебя замуж, правда?»

Осенью Карл все еще в Бонне, откуда он наблюдал за восстанием, нарастающим и гремящим в Европе. В Париже, пока Гизо [18] Франсуа Гизо — французский историк и государственный деятель. В 1840–1848 годах — министр иностранных дел и главный руководитель внутренней политики правительства Франции. призывал «обогащаться путем труда и бережливости», манифестанты выходили на улицы, крича: «Да здравствует республика!» — в то время как закон ограничил использование детского труда на фабриках, установив минимальный возраст работников — восемь лет.

В сентябре 1841 года все профессиональные мечты Маркса снова под угрозой: по требованию короля Фридриха Вильгельма IV Бруно Бауэра отстранили от преподавания в университете за участие в либеральной демонстрации, во время которой он произнес речь против цензуры. Но Карл не теряет надежды, что это наказание временное.

Моисей Гесс предложил Марксу сотрудничать в его будущей «Рейнской газете», главным редактором которой станет Адольф Рутенберг — «лучший друг Карла в Берлине», который составил ему протекцию в Профессорском клубе. Карл согласился, оставшись при этом в Бонне, поскольку еще надеялся, что ему с Бауэром разрешат там преподавать.

За газетой установили надзор еще прежде, чем она стала выходить. В самом деле, декрет от 24 декабря 1841 года повелевал усилить надзор за периодическими изданиями, усиленной цензуре подвергались те из них, что критиковали «основополагающие принципы религии» и «оскорбляли нравственность». Дело дошло до того, что из газеты вымарали анонс перевода «Божественной комедии» под тем предлогом, что «из вопросов религии не устраивают комедию»!