Жак Аттали - Карл Маркс - Мировой дух

В 1891 году на Первый конгресс социалистического Интернационала в Брюсселе съехались представители профсоюзных конфедераций, рабочих коллективов и партий. Чуть позже на Первом конгрессе СДПГ в Эрфурте Карл Каутский выразил мнение всех немецких социалистов, заявив, что спонтанное развитие капитализма должно привести к революционному взрыву. Все полагали, что победа социализма отныне уже не вызывает сомнения, что она в порядке вещей; власть скоро окажется в их руках.

Либеральное и христианское руководство тоже этого опасалось, и в том же году папа Лев XIII в энциклике «Rerum novarum» (о положении трудящихся) призвал государства «стараться, чтобы у рабочих весь год была работа, и образовать фонд, из которого члены могли бы получать пособие не только в совершенно исключительных случаях, но и в болезни, в старости или в несчастии».

Вслед за немецкими товарищами и по их примеру французские социалисты организовали свою партию и вошли в парламент. Французская рабочая партия под руководством Геда и Лафарга насчитывала тогда всего две тысячи членов; ее газета «Социалист» плохо распространялась. Ее целью было стать «инструктором и агитатором» революционного социализма, что подразумевало издание газет, брошюр и проведение митингов. Гед заявил: «Мы знаем только две нации: нацию капиталистов, буржуазии, имущего класса, с одной стороны, а с другой — нацию пролетариев, массы обездоленных, трудящегося класса. И все мы, французские социалисты, и вы, немецкие социалисты, принадлежим к этой второй нации. Мы из одной нации: рабочие всех стран образуют единую нацию, противостоящую другой, которая тоже одна и та же во всех странах».

Восьмого ноября 1891 года Поль Лафарг был избран депутатом по первому округу Лилля.

В 1893 году была перевернута еще одна страница: Проспер Оливье Лиссагаре оставил газету «Батай» и отошел от общественной жизни; его книга о Парижской коммуне сразу после своего выхода стала классикой.

О состоянии духа Энгельса в том году можно судить по одной примечательной истории: в апреле русский студент Алексей Воден, эмигрировавший в Лозанну, захотел поехать в Лондон, чтобы работать над историей английской философии; он попросил у Плеханова рекомендательное письмо к Бернштейну и Энгельсу; вождь русских марксистов устроил ему форменный экзамен «по философии истории Маркса и по философии истории Гегеля, по субъективистам-народникам, настаивая на непридирчивом и сжатом изложении; по второму тому „Капитала“… по Прудону (без использования „Нищеты философии“); наконец, по Фейербаху, Бауэру, Штирнеру, Тюбингену…». Удовлетворенный его ответами, Плеханов вручил ему письмо и попросил переписать для него в Британском музее длинные отрывки из «Святого семейства». Когда Воден приехал в Лондон, Энгельс, работавший тогда над третьим томом «Капитала», расспросил его о русских народниках и о их разногласиях с Плехановым; Энгельс объяснил, что «желал бы, чтобы русские — да и не только русские — не подбирали цитат из Маркса и его, Энгельса, а мыслили бы так, как мыслил бы Маркс на их месте, и что только в этом смысле слово „марксист“ имеет raison d'être…». В следующие дни Энгельс предоставил Водену возможность читать ранние рукописи Маркса. Он спрашивал, какие ранние произведения Маркса и его собственные интересуют Плеханова и его друзей и по какой причине. Воден приводил всевозможные доводы в пользу скорейшей публикации всех философских произведений Маркса и совместных с Энгельсом трудов. Энгельс сказал, что неоднократно слышал то же самое от некоторых немцев, но попросил признаться откровенно, что тот считает наиболее важным: чтобы он, Энгельс, провел остаток жизни, издавая заброшенные рукописи сороковых годов, или чтобы после выхода третьего тома «Капитала» он занялся изданием рукописей Маркса по теории прибавочной стоимости? Воден призывал Энгельса извлечь из незаслуженного забвения хотя бы основные философские работы Маркса, поскольку одного «Фейербаха» недостаточно. Тот сказал, что для того, чтобы разобраться во всем этом старье, нужно интересоваться Гегелем, которым теперь не интересуется никто, точнее говоря, «ни Каутский, ни Бернштейн».

Чувствуется, что «старый генерал» прекрасно понимал маневры тех, кто окружал его, дожидаясь его смерти: он был полон решимости заставить их ждать как можно дольше!

В том же 1893 году на Конгрессе социалистического Интернационала в Цюрихе было решено отделить политическую борьбу от профсоюзной. Была основана Международная революционная социал-демократическая партия, условием для приема в которую было признание классовой борьбы и необходимости обобществить средства производства. Эта партия будет не слишком реальной. Каутский, которого теперь прозвали в Берлине «папой марксизма» за его популяризаторскую деятельность, объявил, что социализм неизбежен, а его наступление не требует активных действий. Он приверженец «пассивного радикализма»: «Мы знаем, что наших целей нельзя достичь иначе чем через революцию; мы знаем также, что не в нашей власти свершить эту революцию, как и не во власти наших противников ей помешать. Поэтому нам нет дела до ее подготовки или начала».