Жак Аттали - Карл Маркс - Мировой дух

Карл снова прервал свою работу над книгой, но на сей раз предлог к тому был самым что ни на есть серьезным и «практичным»: молодой французский эмигрант, уже несколько лет живущий в Лондоне, профессор по имени Ле Любе, летом 1864 года пригласил его принять участие в качестве представителя немецких рабочих в собрании трудящихся разных стран, состоявшемся вслед за прошлогодним, на котором была создана новая организация (Маркс о ней даже не слыхал). «Почему я?» — удивился он. Ле Любе объяснил ему, что союз не намерен принимать в свои ряды интеллигенцию, чем и отличается от любого прогрессивного клуба, но Маркс, подчеркнул он, завоевал своими книгами и статьями большой авторитет. Нужно будет составлять устав, обращение. Кто сделает это лучше, чем автор «Манифеста»?

Карл колебался. «Манифест» оставался для него главным произведением, хотя он и написал его всего за четыре дня шестнадцать лет тому назад. Он рад, что об этом еще помнят, тем более что «Манифест» не был переведен на французский. Но ему надо закончить книгу и сообщить, наконец, о том, что он открыл в 1855 году, почти десятью годами раньше, в год смерти Эдгара: о прибавочной стоимости и природе капитализма, который он своей теорией пошатнет гораздо вернее, чем это могут сделать их собрания.

Потом, когда Ле Любе назвал ему имена тех, кто будет присутствовать на учредительном собрании (величайшие революционеры и профсоюзные деятели из Англии, Германии, Италии, Швейцарии, Бельгии и Франции), он согласился, но только в качестве наблюдателя, предоставив старому союзнику по бывшему Союзу коммунистов Иоганну Георгу Эккариусу, уже сотрудничавшему с ним в Брюсселе, представлять немецких рабочих. Маркс объяснил Энгельсу, которого удивило его возвращение в политику: «Я знал, что и со стороны Лондона, и со стороны Парижа присутствуют реальные „силы“, вот почему я решился отступить от своего обычного правила».

Народное собрание состоялось 28 сентября 1864 года в Сент-Мартинс-холле Ковент-Гардена, чересчур просторном для рассыпавшихся по нему участников. Председательствовал англичанин Эдвард Спенсер Бисли — либерал из университетской профессуры, назначенный Оджером главой тред-юнионов. Карл сидел в президиуме, но хранил молчание. Речи следовали за речами — сначала о Польше, потом о «еще большей угнетаемой нации — пролетариате». Присутствующие подтвердили прошлогодние планы об основании Международного товарищества рабочих (International Working Men's Association), быстро получившего название «Интернационал».

Во главе его стал избранный «Центральный совет», быстро превратившийся в «Генеральный совет» с «генеральным секретарем» и «секретарями-корреспондентами», представлявшими присутствовавшие на заседании рабочие организации Англии, Германии, Франции, Италии, Испании, Америки, Швейцарии и Бельгии. Первым генеральным секретарем стал Эккариус, что говорит о непосредственном влиянии Маркса на назначения. Первый Генеральный совет был разношерстным по своему составу: 82 члена, в том числе 40 английских тред-юнионистов-реформистов, 12 немецких социалистов, 12 французских прудонистов и бланкистов, 9 итальянских мадзинистов, 5 польских патриотов, 2 швейцарца, венгр и датчанин. Среди французов было девять эмигрантов, поселившихся в Лондоне (Денуаль, Ле Любе, Журден, Моризо, Леру, Бордаж, Бокке, Таландье, Дюпон), плюс трое других, прибывших на собрание из Парижа — гравер Толен, сборщик Перрашон и басонщик Лимузен.

Карла кооптировали в Генеральный совет. Являясь одним из редких его членов, не принадлежащих к пролетариату, он был назначен «секретарем-корреспондентом» в Германии. Его также включили в подкомитет по разработке (к 1 ноября) манифеста и уставов организации. В подкомитет входили девять человек: Оджер, Маркс, Уитлок, Уэстон, Ле Любе (секретарь-корреспондент для Франции), Голторп, Пиджон, Кремер, Вольф (прозванный «Красным волком» — удивительный поляк, адъютант Гарибальди, мадзинист, ставший анархистом, который, как мы видели, не имел ничего общего с Лупусом).

В первые дни Карл, еще не догадываясь о важности собраний, не ходил на них — они отвлекали бы его от работы. Но когда контроль за их проведением чуть не захватили анархисты, Эккариус убедил его в них участвовать. Всего через месяц после создания Интернационала, где он присутствовал лишь как рассеянный наблюдатель, Карл станет душой товарищества и заберет в нем власть в свои руки.

Двадцатого октября 1864 года он нехотя отправился на собрание подкомитета, который должен был составить манифест и устав: одни хотели говорить в нем о революции, другие — о праве, морали, справедливости. Полный хаос. Документов, которые надо было сдать уже через десять дней, не существовало даже в набросках! «Старая песня!» — возмутился Карл. Он самочинно стал председателем собрания и с того вечера стал продвигаться к завоеванию полномочий, которые так и не сможет в дальнейшем с себя сложить.