Рут Вернер - Соня рапортует

Вскоре после этого начались встречи, которыми Рихард Зорге руководил два года, до конца 1932 года. Затем, насколько я помню, на этой работе его заменил Пауль. Мне представляется удивительным тот короткий промежуток времени, который отделяет мою первую встречу с Агнес от встречи с Рихардом Зорге.

Как он сумел столь быстро получить информацию о моей надежности? Я вспоминаю, что Рихард предложил мне присутствовать на демонстрации на центральной улице города, не принимая в ней непосредственного участия. Нагруженная покупками, дабы как европейке оправдать свое присутствие, я стояла перед большим магазином «Винг-Он» и видела, как избивают и арестовывают китайцев. Во многих случаях арест был равнозначен смерти. Я видела лица молодых людей, которым только что был объявлен смертный приговор, и знала, что уже ради них я выполню любую работу, которая от меня потребуется. Впоследствии я узнала, что на демонстрации меня видел Герхард Эйслер — мы были с ним немного знакомы еще в Германии. Он обратил внимание товарищей на то, что в будущем в подобных обстоятельствах я должна выглядеть более женственной, например надевать шляпу. До этого я не знала, что он в Китае, и в дальнейшем я с ним также не встречалась. Герхард Эйслер знал, каким большим уважением пользуется мой отец в немецком рабочем движении. Он был активным членом организации «Международная рабочая помощь» и представлял левое крыло в прогрессивной буржуазной организации — Лиге прав человека. Как специалист в области народного хозяйства и статистики, он ежемесячно подсчитывал «минимальный уровень жизни», который отличался от показателей мошеннической буржуазной статистики и использовался профсоюзами в борьбе за повышение заработной платы рабочего класса. Эти статистические данные публиковались в «Финансово-политическом вестнике», который издавался отцом в частном порядке и который мы в доме на Шлахтензее любовно, как будто бы шестую сестру, называли «Фина».

После того как я познакомилась с Рихардом, я узнала, что обо мне стало известно Коминтерну и что от меня ожидают сотрудничества. Рихард считал необходимым, чтобы я состояла в его группе. С точки зрения интересов конспирации он считал замену нежелательной, однако окончательное решение этого вопроса оставил за мной. Я осталась с Рихардом и его группой, не задумываясь над тем, какие особые задачи они выполняют. Значительно позднее я узнала, что речь идет о работе в советской разведке Генерального штаба Красной Армии.

Для меня это ничего не меняло. Я знала, что моя деятельность оказывает помощь товарищам страны, в которой я живу. Исходила эта активная солидарность от Советского Союза — тем радостнее для меня.

Я не могу вспомнить все встречи, которые происходили в тот период, когда мы еще жили на квартире у Вальтера, но после разговора с Рихардом моя работа на группу началась уже там.

Я хорошо помню, как в феврале 1931 года Рихард поздравил меня с рождением сына. Я подвела его к детской кроватке, смущенная тем, что занимаюсь столь личным делом, как забота о ребенке, однако гордая своим сыном. Вспоминаю, как он склонился над кроваткой, осторожно откинул пуховое одеяло и долго молча рассматривал ребенка. Я подумала, такого маленького он, возможно, еще никогда не видел.

Вальтер помог Рольфу устроиться в Шанхае на работу и приютил нас в своем доме. Если бы моя нелегальная деятельность в его доме была раскрыта, то это грозило Вальтеру не только крахом его успешной карьеры, но и значительно более серьезными неприятностями. О нашей работе я вынуждена была молчать — если бы он знал о ней, то опасность для него еще более возросла бы.

Вальтер был удачливым, честолюбивым коммерсантом. Он был умен, деловит, хорошо видел слабости буржуазного общества и иронически их комментировал, используя в то же время в личных целях его материальные возможности. Он гордился своим взлетом из самых низов и намеревался продолжать свою карьеру. Вальтер с интересом и симпатией относился к Китаю. Мы часто беседовали на различные темы, и мне удалось оказать на него влияние. Поскольку я знала Вальтера как друга Рольфа с восемнадцати лет, то и он знал о моем политическом прошлом. Несмотря на это, он не был в курсе моей деятельности в Шанхае. Думаю, что ему никогда не приходила в голову мысль, что в условиях Китая того периода я могу проявлять политическую активность. Для него это было слишком авантюрно и фантастично.

Дом Вальтера и его репутация служили хорошим прикрытием для нелегальной работы. Вместе с тем там нельзя было часто устраивать встречи. Жена Вальтера все время торчала дома. Рихард порекомендовал мне снять собственную квартиру. Мы с Рольфом и так намеревались переселиться; теперь при поисках квартиры я учитывала новые обстоятельства. Мы подыскали подходящий вариант в районе города, находящемся под французским управлением. Первого апреля 1931 года мы переехали на авеню Жофра, 1464, впоследствии номер изменился на 1676.