Алексей Булыгин - Карузо

Среди претендентов на титул «короля теноров» был Беньямино Джильи, который и в самом деле — не обладая голосом, равновеликим карузовскому (а таким похвастаться не мог никто) — вскоре стал самым популярным и любимым в мире тенором (во многом этому способствовал и кинематограф). В то время, когда в прессе бурно обсуждался вопрос о преемнике Карузо, Джильи поступил мудро и осмотрительно — он опубликовал статью, в которой предложил прекратить обсуждение этой темы. Своеобразный итог этой гонки за «королевским троном» спустя многие годы подвел один из ее участников. В 1967 году Джованни Мартинелли на вопрос Эдди Смита о том, как тот оценивает положение Карузо среди прочих теноров, пристально посмотрел на него и ответил:

— Если представить, что можно соединить в одном теноре все лучшее от Джильи, Пертиле, Лаури-Вольпи и меня, — то все равно — такой певец не был бы достоин даже шнурки завязывать Энрико!..

Еще при жизни Карузо его имя стало нарицательным, олицетворяя высшую форму одаренности в вокальной сфере. Лучший комплимент тенору — это поставить его имя рядом с Карузо. Так, варшавского кантора Гершона Сироту называют «еврейским Карузо» [446] Кстати, как гласит молва, Карузо, однажды послушав пение Сироты, сказал: «Можно только поблагодарить небеса, что он использовал свой божественный дар в другой области и я не должен конкурировать на оперной сцене с этим грандиозным певцом!» , Юсси Бьерлинга — шведским, Лео Слезака — австрийским, Карела Буриана — чешским [447] Рассказывают, что после дебюта Карела Буриана в «Метрополитен-опере» в 1908 году Карузо признался: «Я могу петь только кое-что, Буриан может петь все»… , Йозефа Шмидта — немецким [448] Тенора-лилипута Йозефа Шмидта (его рост был 154 сантиметра), родившегося в Черновцах, называли также «буковинским Карузо». , Альфреда Пиккавера — «венским Карузо из Праги», испанца Антонио Кортиса и грека Косту Милону — «маленькими Карузо» [449] Коста Милона действительно был очень невысокого роста — немногим выше лилипута Йозефа Шмидта. , Робертино Лоретти — «новым Карузо», Марио Ланца — «американским Карузо». Позже этого же титула удостоился Ричард Такер, голос которого, кстати, Дороти считала наиболее напоминающим голос ее мужа [450] Возможно, с этим обстоятельством связано то, что похороны Такера были организованы прямо на сцене «Метрополитен-оперы» — случай уникальный в истории этого театра. .

В 1951 году, спустя тридцать лет после смерти Энрико на экраны вышли два посвященных ему фильма: в Америке — «Великий Карузо», в Италии — «Энрико Карузо: легенда одного голоса». В титрах первого из них значится, что в основе сценария лежит книга Дороти «Энрико Карузо: его жизнь и смерть». Однако, на самом деле, это всего лишь рекламный ход. Ни к этой книге, ни к образу и реальной жизни великого тенора, ни к истории его брака с Дороти фильм не имеет ни малейшего отношения — за исключением двух-трех, скорее, анекдотичных эпизодов. Это «классическая» сентиментальная история в стиле слезливых мелодрам, главный герой которой почему-то носит имя «Карузо». Роль главного героя исполнил американец итальянского происхождения Марио Ланца, по сути, никогда не бывший профессиональным оперным певцом [451] Оперная карьера Ланца включает лишь два, и то не очень удачных, выступления в роли Пинкертона в «Мадам Баттерфляй» в Опере Нового Орлеана в 1947 году; таким образом, название одного из фильмов с участием Ланца, «Любимец Нового Орлеана», звучит довольно двусмысленно… . Как ни уверял Ланца, что он тщательно изучал все, что связано с Карузо — его голос, манеру, даже походку, — в фильме ничего не напоминает о реальном человеке и певце (меньше всего — как раз голос Ланца, который, несмотря на красоту тембра, даже бессмысленно сравнивать с карузовским; впрочем, в этой киноленте в эпизодических ролях заняты блестящие певцы, что само по себе представляет интерес для поклонников вокального искусства: Дороти Кирстен, Бланш Тебом, Люсин Амара, Джузеппе Вальденго, Никола Москона, Ярмила Новотна — последняя, к сожалению, не поет).

С первых дней демонстрации в Америке фильм имел бешеный успех, который еще более возрос после того, как Ланца в течение года после премьеры разъезжал по разным штатам с концертной шоу-программой «Великий Карузо». В сознании зрителей имена певца, исполнившего заглавную роль, и самого Энрико оказались рядом. Ланца тут же окрестили «американским Карузо», в чем, к слову сказать, можно увидеть весьма сомнительный комплимент Америке… [452] Впрочем, вполне возможно, в таком понимании, кто является «новым Карузо», отразился сформировавшийся под воздействием массовой культуры новый менталитет: «Карузо сегодня» — это уже не оперный певец, обладатель феноменального голоса и большого репертуара, а поющий в микрофон шоумен, развлекающий публику «хитами» и эстрадными трюками.