Чарльз Уайтинг - Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

В этот момент в дверь постучали. Вошел Монк Диксон, быстро поздоровался с генералом Коллинзом и сказал:

— Генерал, если вы не хотите попасть в плен, то вам лучше покинуть город. Немцы всего в двух километрах отсюда.

Ходжес усмехнулся.

— Успеется, — неуверенно сказал он.

В повисшей тишине был слышен далекий артиллерийский огонь и слабый треск стрелкового оружия.

Диксон попробовал еще раз:

— Но, генерал, нельзя терять время!

Ходжес жестом руки приказал начальнику своей разведки покинуть комнату.

— Так вот, Джо, — он прочистил горло, — ты составишь мой стратегический резерв…

К середине дня 18 декабря эта шутка оказалась почти пророческой. На континенте были собраны все до последнего, и в версальском штабе Эйзенхауэра только что узнали, что Англия окутана туманом, так что бессмысленно ждать как поддержки авиации, так и доставки подкреплений, находящихся в Великобритании.

В то утро боевой дух упал до нуля не только в Спа, но и версальском дворце Малый Трианон. Наступление немцев продолжалось уже сорок восемь часов, и 5 тысяч сотрудников Верховного штаба начали догадываться, насколько самоуверенно было с их стороны считать противника уже в принципе не способным набраться сил для ответного удара после прорыва во Франции летом 1944 года. А теперь разведка говорила примерно о двух десятках немецких дивизий, больше трети из которых оказались танковыми.

Генерал Эйзенхауэр, который, как и его подчиненные, тоже не мог представить, что немцы окажутся способными хотя бы на попытку наступления на американский фронт, и, соответственно, не посчитал нужным создание на этот случай хоть какого-нибудь резерва, теперь пришел к выводу, что это полномасштабное наступление. Его первоначальное решение об удержании флангов по обе стороны от точки прорыва неприятеля оставалось твердым. Фланги держались, и стратегически важные пункты стойко оборонялись. Но слишком поздно Эйзенхауэр сумел оценить в полной мере ущерб, нанесенный армии Ходжеса. Теперь на месте бывшего VIII корпуса Миддлтона образовался открытый участок, куда все резервы, какие только удавалось найти, бросались по частям без единого общего плана.

Эйзенхауэр сидел в одиночестве в своем просторном кабинете с видом на двор, где примерно за четверть века до того расхаживали «европейские старики», планируя свои версальские решения, которые в результате послужили причиной новой войны. Наконец к Эйзенхауэру пришло решение. Надо отменить назначенное на 19 декабря саарское наступление генерала Паттона, чтобы вместо него части Паттона контратаковали немцев в Арденнах. Тогда завтра предстоит встретиться с Брэдли и Паттоном в Вердене и обговорить все детали.

К тому времени, как Эйзенхауэр принял решение о встрече с Паттоном, по немецкому радио начали передавать первые важные подробности касательно нового наступления. Первый раз за многие месяцы из громкоговорителей снова раздавались звуки литавр военного оркестра, чем в старые добрые времена начала сороковых знаменовались сообщения о значительных военных успехах, происходивших через день. Теперь эти победные нотки вернулись в сообщения комментаторов, голоса которых дрожали от избытка чувств, сообщая людям, собравшимся вокруг радиоточек на заводах, в гостиницах, школах и просто дома:

«Наши войска продолжают движение! На Рождество мы преподнесем фюреру Антверпен! Англо-американцы повсюду бегут! Мы прорвали Арденнский фронт!»

Гитлер как-то сразу ожил и пообещал из своего штаба, что Пейпер получит за это наступление дубовые листья к Рыцарскому кресту. Молодой эсэсовский полковник в полной мере оправдывал возложенные на него фюрером надежды.

Если некоторые в штабе союзников и дрогнули в тот день сердцем, то генерал Мэттью Риджуэй к ним никак не принадлежал. Несмотря на плотный туман, он в целости и сохранности приземлился в реймском аэропорту и, узнав там, что обе воздушно-десантные дивизии отправились в Арденны, приказал водителю ждавшей машины следовать за ними в направлении Бастони, где находился штаб Миддлтона. В Реймсе никто ничего толком не знал о ситуации, кроме того, что вокруг полное смятение. Риджуэя смятение не пугало. Командир десантников, прошедший через кошмар предрассветной высадки в Нормандии, уже привык ко всеобщему смятению.

К вечеру 1-я армия начала эвакуацию Спа. Звуки стрельбы доносились все громче. Среди спешно собиравшихся солдат прошел слух, что немцам осталось до них всего пара километров. Невысоко, чтобы не попасть в слой облаков, в воздух поднялся легкий самолет, с которого заметили первые машины неприятеля. За этим слухом прошел второй, еще более пугающий — немцы оказались эсэсовцами. С одного из убитых в Ставло сняли расчетную книжку, что позволило четко установить подразделение, к которому он был приписан. Штабные офицеры тяжело сглотнули, лишний раз вспомнив о произошедшем днем ранее в Мальмеди, и принялись собираться еще быстрее.