Т. Констебль - 352 победы в воздухе. Лучший ас Люфтваффе Эрих Хартманн

Эрих еще раз перечитал свои письма, наслаждаясь сладостью известий из дома. Он не боялся, что его расстреляют. Пусть. Сегодня письма были для него целым миром. Они звучали подобно ангельскому хору.

Последующие дни показали, что русских обрадовало завершение его голодовки. Эрих снова начал есть и понемногу набирал потерянный вес. Он начал чувствовать себя сильнее и скоро уже мог передвигаться, не боясь упасть. Когда его жизнь оказалась вне опасности, НКВД прекратил надзор. Зато началось новое давление:

– Эрих, мы пересмотрели твой случай. Да, мы целиком пересмотрели его, и в результате у нас сложилось иное мнение о тебе.

Эрих вытащил сигарету и холодно поглядел на комиссара, на его бегающие глаза и трясущиеся руки. Когда эти типы из НКВД называют его «Эрих», у него всегда рождается дурное предчувствие, словно неприятель заходит ему в хвост. Он ждал, что еще скажет русский.

– Мне ужасно жаль, конечно, но я должен сообщить, что твой маленький сын умер в Германии. Несчастье. Ужасное несчастье, Эрих.

– Возможно, если бы русское правительство разрешило его отцу вернуться домой и заботиться о малыше, он сегодня был бы жив.

Эрих ответил очень тихо, но комиссар почувствовал себя неловко. Его смущение подсказало Эриху, что русский понимает – он избрал неправильный способ воздействия на пленника. Тогда комиссар испробовал другой путь:

– Эрих, тебе сейчас всего 28 лет. Ты так молод. Вы были слишком молоды во время войны, когда превращались в фашистов. Война обрушилась на вас, и вас заставили драться…

– Я исполнял свой солдатский долг, и ничего больше.

– Конечно, конечно. А теперь мы хотим предложить тебе другую солдатскую работу, которая поможет тебе искупить прошлое. Она позволит тебе отправиться домой, к семье.

Сердце Эриха замерло. «Домой». Какое чудесное, несравненное слово!

– И какого рода работу вы предлагаете мне? – спросил Эрих.

Комиссар подался вперед, воодушевленный интересом пленника.

– Советское правительство помогает Германской Демократической Республике создать свои современные ВВС. Мы поставляем им новейшие советские реактивные истребители, однако у нас много проблем.

– И какое я имею к этому отношение?

– Эрих, наша главная проблема – это нехватка опытных командиров, которые могут создать эти ВВС. Ты понимаешь меня?

Эрих кивнул.

– Мы знаем о твоих достижениях как пилота-истребителя. А из твоего поведения в тюрьме мы поняли, что ты настоящий лидер… даже если ты просто зачинщик, да?

Русский нервно рассмеялся, видя, что Эрих не отреагировал на его шутку. Лицо Белокурого Рыцаря ничего не выражало, а глаза оставались холодными.

– Ты нужен ВВС Восточной Германии, Эрих. Мы хотели бы немедленно начать готовить тебя к этой работе. Мы заберем тебя из тюрьмы и отправим в Москву на переучивание. Тебе это понравится. Там ты сможешь решить, что тебе делать дальше – служить в качестве офицера ВВС Восточной Германии или работать в качестве организатора. Но ты должен работать с нами.

Когда русский закончил свою речь, в его глазах появилось напряженное ожидание, когда он посмотрел на Эриха. Белокурый Рыцарь медленно покачал головой. Лицо русского вытянулось.

– Тебе не нравится это предложение? – спросил он.

– Прежде, чем мы начнем разговаривать о какой-либо работе, полетах, консультациях, политике или чем-то другом, вы должны освободить меня и отправить к моей семье на Запад.

Русский выглядел ошарашенным. Эрих еще больше разочаровал его.

– После того, как я вернусь домой на Запад, вы можете сделать из меня обычного офицера-контрактника. Обычная сделка, какие люди во всем мире каждый день заключают миллионами. Если мне понравится ваше предложение и я решу его принять, тогда я вернусь и буду работать с вами согласно контракту. Но если вы попытаетесь заставить меня работать принуждением любого вида, я буду сопротивляться до последнего вздоха.

Комиссар печально покачал головой:

– Мне жаль, Эрих, что ты думаешь именно так. Это означает, что ты больше не увидишь свою семью.

Печаль комиссара была слишком показной, чтобы быть искренней. Эрих наполовину ожидал, что русский зальется слезами, потому что его надежды заполучить согласие Эриха явно были очень сильными. Русский нажал кнопку на столе, и в комнату вбежали двое часовых. По-русски он приказал им увести пленника обратно в барак. Когда Эрих выходил из комнаты, комиссар закончил совершенно типичной для НКВД угрозой: