Людмила Поликовская - Злой рок Марины Цветаевой. «Живая душа в мертвой петле…»

Мы никогда не расстаемся. Наша встреча – чудо <���…> Он – мой самый родной на всю жизнь. Я никогда бы не могла любить кого-нибудь другого, у меня слишком много тоски и протеста. Только при нем я могу жить так, как живу – совершенно свободная».

Но как ни хороша счастливая, беспечная жить, надо подумать и о том, что Сергею скоро исполнится 21 год – и тогда призыв в армию! Рыцарь – да, но простой солдат – нет, такого допустить любящая жена не может. Чтобы избежать призыва, нужно стать студентом, а до этого получить аттестат.

Осенью 1913 года семья перебирается в Крым с тем, чтобы, посвятив зиму занятиям, весной сдать экзамены в Феодосийской мужской гимназии. Гимназия выбрана в расчете на некий «блат» – именно эту гимназию заканчивал Макс Волошин, а ее директор был знаком с Иваном Владимировичем Цветаевым.

Но занятия приходится прервать: у Сергея аппендицит. Марина – рядом с мужем. «Сереже лучше, – вчера ему дали пить. Около трех суток он ничего не пил и говорил только о воде. Ужасно было сидеть с ним рядом и слушать, а потом идти домой и пить чай», – сообщает она в Москву близкому другу сестер Эфрон.

Операция закончилась благополучно, но к этому времени надежды на «блат» сильно пошатнулись – в августе 1913 года умер Иван Владимирович. В письме к сестрам Сергея в Москву Марина описывает ситуацию почти в драматических тонах: «…влиятельных лиц здесь очень мало и хлопочут они неохотно, – противно обращаться, тем более, что все это незнакомые. С<���ережа> занимается с 7-ми часов утра до 12-ти ночи, – что-то невероятное. Очень худ и слаб, выглядит отвратительно. Шансы выдержать очень гадательны: директор, знавший папу и очень мило относящийся к С<���ереже>, и инспектор – по всем отзывам грубый и властный – в контрах. Кроме того, учителя, выбранные С<���ережей> (имеются в виду репетиторы. – Л.П .), никакого отношения к гимназии не имеют. Все это не предвещает ничего хорошего, и во всем виноват П.Н. [2] , наобещавший Бог весть каких связей и удач».

…Неужели для того, чтобы выдержать экзамены за курс гимназии, которые каждый год сдавали тысячи молодых людей, непременно нужны какие-то связи?.. Но большой перерыв в учебе, но слабое здоровье… Марина не хочет, чтобы муж перенапрягался. Кроме того, ей, гимназии так и не окончившей, все гимназические науки представляются очень сложными. («Выдержать очень трудно, в этом году какие-то новые правила, вмешивается округ, – вообще – гадость!») Если «гадость» – тогда понятно, тогда, конечно, жалко того, кто этой гадостью должен заниматься… И она старается по мере сил помочь мужу: идет на прием к директору гимназии. О чем шел разговор – можно догадываться, достоверно известно только то, что он принял ее «чрезвычайно радушно».

Наконец Сергей Эфрон получает аттестат – с одними тройками. Местная феодосийская газета от 19 июня 1914 года сообщала: «Из экстернов феодосийской мужской гимназии уцелел один г-н Эфрон. В его судьбе принимал участие весь город». Так значит, и троечный аттестат получен не без участия влиятельных людей («весь город» принимал участие)? Тем не менее Марина восхищена мужем. «Его аттестат зрелости – прямо геройский акт», – пишет она Вере Эфрон.

Отношения между супругами по-прежнему безоблачны. Вот сценка, записанная Мариной в дневнике 12 мая 1914 года. Сергей занимается в доме своего феодосийского знакомого, Марина вместе с директором гимназии и его другом – французом заходят за ним.

– Вы еще занимаетесь?

– Да, я кончу через полчаса.

Марина сообщает, куда они направляются, и приглашает мужа прийти туда же.

– Отлично.

– Ну, до свиданья, Сереженька!

– До свидания!

И тут между французом и Мариной происходит следующий диалог:

– …какие бывают прекрасные мужья и чудные жены. Да я, если бы узнал, что моя жена ушла с двумя какими-то мужчинами, не знаю, что бы сделал. А он только посмотрел своими прекрасными глазами – и т<���а>к просто – «до свидания».

– А к<���а>к же еще? Я совсем не понимаю ревности, ревную только к моей дочке. Я твердо уверена, что человек, знающий меня до конца, будет любить меня больше всех. Но не все знают, потому не все и любят.

– Разве можно знать до конца?

– Можно.

– Никогда!!! Можно много лет прожить с человеком <���…> и все-таки ничего не знаешь.

– А можно узнать с первой минуты, – просто чутьем.