Альбрехт Кессельринг - Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

Захват Сицилии противник осуществлял медленно, преодолевая глубоко эшелонированную оборону, при мощной поддержке корабельной артиллерии и авиации. Это означало, что еще не пришло время, когда нам следовало начать беспокоиться по поводу возможности проведения противником операций в районах, удаленных от военно-морских и военно-воздушных баз. Опасность скорее таилась в тех огромных количествах боеприпасов, техники и военного имущества, которые войска альянса могли расходовать практически без счета.

Уроки, полученные на Сицилии, привели меня к следующим выводам: глубоко эшелонированные оборонительные порядки являлись обязательным дополнением к береговым укреплениям, поскольку разрушительное воздействие огня корабельной артиллерии по находящимся на расстоянии прямой видимости фортификациям делало оборону «в линию» бесполезной. Несмотря на сокрушительное фиаско береговой обороны итальянцев, массированный огонь по наиболее уязвимым целям, другими словами, по разгружающимся транспортным судам, приближающимся к берегу десантным баржам и только что высадившейся живой силе противника был и остался лучшей оборонительной тактикой. При действиях в условиях глубоко эшелонированной обороны локальные резервы должны быть настолько сильными и располагаться так близко друг к другу, чтобы у них была возможность в случае необходимости нанести противнику ответный удар и выравнять положение. Части первого эшелона основных резервов нужно располагать как можно ближе к побережью, чтобы они могли в темное время суток выдвинуться как можно дальше вперед и в максимальной степени занять боевые позиции на линии фронта.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

Когда 31 января 1943 года итальянский маршал граф Кавальеро был смещен со своего поста, я, естественно, попросил Муссолини освободить меня от моих обязанностей командующего. Мы с Кавальеро были больше чем товарищами по оружию, и я думаю, что он разделял мои чувства. Я защищал Кавальеро и предупреждал Муссолини о возможных негативных последствиях замены его на Амброзио, которого в моем присутствии неоднократно резко критиковали итальянские офицеры и который, по моему мнению, не обладал способностями, необходимыми для командующего столь высокого уровня. Муссолини умолял меня забрать обратно мой рапорт, в очередной раз заверил меня в своем «братском доверии» по отношению ко мне и в стремлении к более тесному личному сотрудничеству в будущем. К сожалению, должен признаться, что, вопреки доводам рассудка, я дал ему себя уговорить.

Изменения в атмосфере, царившей в итальянском Верховном командовании, я почувствовал сразу же. Я отказался от предложения Амброзио возглавить командование всеми войсками Оси в Тунисе, предположив, что он просто хочет избавиться от меня как от неприятного и авторитарного немецкого командира и наблюдателя, а также лишить меня моего влияния в Риме. Договоренность, согласно которой ни один приказ не мог быть издан без моего одобрения, оставалась в силе. Реализовывать ее было нетрудно, поскольку большинство приказов разрабатывалось и составлялось моими штабными работниками или офицерами связи. Несмотря на временами невыносимое высокомерие Амброзио, я сохранял лояльность по отношению к нему. Единственным изменением обычной процедуры с моей стороны стало то, что я прекратил лично бывать на совещаниях и стал отправлять туда в качестве своего представителя моего начальника штаба. С Муссолини я теперь встречался лишь изредка, да и то только для обсуждения самых неотложных вопросов. Поначалу я думал, что неприкрытая враждебность Амброзио по отношению ко мне вызвана чувством соперничества, но вскоре произошел целый ряд событий, после которых стало ясно, что он стремится к изменению существующей системы, а возможно, и к чему-то гораздо большему. Поскольку адмирал Риккарди и генерал Фужье остались на своих постах командующих соответственно военно-морскими и военно-воздушными силами Италии, а новый командующий сухопутными войсками, генерал Рози, был хорошо воспитанным и порядочным человеком и держался по отношению ко мне по-дружески, я честно попытался преодолеть мое недоверие к Амброзио, исходя из абсолютного взаимного доверия, существовавшего между Муссолини и мной. Мои изначальные опасения по поводу того, что, заменяя Кавальеро на Амброзио, Муссолини сам роет себе могилу, на какое-то время рассеялись в результате изменений в правительстве, происшедших 8 февраля 1943 года. В то время ни я, ни наш посол фон Макенсен, ни наш военный атташе фон Рннтелен не верили в наличие непосредственной угрозы существующему режиму [14] . 24 июля даже Муссолини все еще чувствовал себя крепко сидящим в седле.