Альбрехт Кессельринг - Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

Я упомянул обо всем этом не для того, чтобы акцентировать внимание на недостатках и слабых сторонах итальянцев, а просто с целью объяснить частые поражения наших союзников. При этом я вовсе не подразумеваю, что отношения между итальянскими солдатами и офицерами не были хорошими. В подавляющем большинстве случаев они были таковыми, несмотря ни на что. Тем не менее это лишь еще раз доказывает, что итальянским солдатам изначально были присущи хорошие качества и что из них можно было сделать прекрасных, стойких бойцов. Я видел очень много примеров героизма, проявленного итальянскими частями и подразделениями и отдельными солдатами и матросами, – например, военнослужащими парашютной дивизии «Фольгоре» в районе Эль-Аламейна, артиллеристами в битве за Тунис, экипажами крохотных военно-морских судов и торпедных катеров, летчиками частей торпедоносцев – и потому могу говорить об этом с полной ответственностью. Но исход боя решают не отдельные акты героизма, а степень обученности и боевой дух войск.

С другой стороны, итальянцы согласились со стратегическими принципами, принятыми центральноевропейскими военными державами. Во всех трех видах итальянских вооруженных сил мне доводилось встречать немало командиров, которые были первоклассными стратегами и тактиками. Система функционирования министерств видов вооруженных сил в Италии была похожа на аналогичные системы в других странах. Мне не приходилось сталкиваться с подтверждениями того широко распространенного мнения, что итальянские младшие офицеры плохо знают уставы. Я думаю, что скорее проблема состояла в том, что у младших офицеров было недостаточно практики применения этих уставов и что интуитивные решения Верховного командования итальянских вооруженных сил не всегда гармонично сочетались с практическими возможностями их выполнения, что и являлось причиной значительного числа неудач. Возможно, и административная работа в войсках при всей тщательности ее организации на практике проводилась неудовлетворительно. Несомненно, частично это можно объяснить южным темпераментом итальянцев. Что меня особенно поражало, так это необъяснимое пренебрежение союзников к организации береговой обороны на островах и даже на материке, а также бросающийся в глаза застой в разработке и производстве ими современных самолетов.

Разумеется, знакомясь с новым фронтом, я не терял времени. Я проинспектировал немецкие части и установил контакт с Роммелем и итальянским командованием. Первой моей поездкой был визит на Сицилию. Он оказался неудачным, так как фон Полю, с которым я должен был там встретиться, пришлось совершить вынужденную посадку в Тирренском море. Я изрядно поволновался, пока он наконец не был спасен. В то же время помощь итальянских военно-морских и военно-воздушных сил в осуществлении поисково-спасательной операции произвела на меня весьма обнадеживающее впечатление.

Затем пришла очередь Северной Африки. Там я впервые услышал жалобы Роммеля и узнал о германо-итальянских разногласиях. Мне удалось помочь командующему ВВС в Африке опытному генералу Фроглиху, которому приходилось нелегко – он получал приказы из авиагруппы, штаб которой находился в Афинах, с большим опозданием. Мне также показалось, что маршал авиации Гайслер, весьма компетентный офицер, имел слишком незначительное влияние на Роммеля. Изучив ситуацию, я вскоре напрямую подчинил командующего ВВС в Африке командующему Южным фронтом. Визит к коменданту Крита маршалу авиации Андрае дал мне возможность ознакомиться и с проблемами, существовавшими на этом острове.

В результате этих ознакомительных полетов я убедился в правильности моей точки зрения, состоявшей в том, что угроза нашим коммуникациям с Мальты должна быть устранена. Они также помогли мне осознать решающее значение Средиземноморья в войне. Если бы я знал тогда, что адмирал Редер после отказа от операции «Морской лев» также пришел к мнению, что эпицентр войны против Англии находится в Средиземноморье, наши с ним совместные усилия, возможно, привели бы к пересмотру приоритетов и переносу наших основных усилий на этот театр военных действий. Увы, в данном случае курс Гитлера на сохранение строжайшей секретности сработал против нас.

В то время мы были еще не в состоянии нанести массированный воздушный удар по Мальте, поскольку наша военно-воздушная база, Сицилия, была еще не готова принять части, которые могли бы принять участие в проведении этой операции. Впрочем, тогда у нас не было и соответствующего приказа. Для начала нам следовало улучшить существующую ситуацию путем проведения серии рейдов в воздушное пространство Британского острова и усиления защиты наших конвоев. Благодаря энергичности действий и высокому уровню подготовки германских частей результаты предпринятых нами шагов оказались на удивление хорошими. В январе и феврале 1942 года я со статистическими выкладками на руках смог доложить рейхсмаршалу в Риме о том, что появилась положительная динамика – потери наших кораблей и судов снизились с 70–80 процентов до 20–30 процентов. Тем не менее, всем нам было ясно, что, хотя мы могли сколько угодно расхваливать себя за успехи, которые, кроме всего прочего, облегчали Роммелю переход в наступление, во всем, что касалось Северной Африки, проблема снабжения по-прежнему продолжала оставаться ключевой.