Анатолий Гладилин - Сны Шлиссельбургской крепости Повесть об Ипполите Мышкине

…Железные кордоны на границах поставлены — не пробить их развращенному социалистами Западу.

Да разве понимают эти очкарики, вскормленные клеветой и немецкими сосисками, темную душу русского народа! И это они осмеливаются поучать, советуют ввести конституцию, выборы?

…Враги внутренние в Шлиссельбург надежно запрятаны, сам место для государевой тюрьмы выбирал, ибо еще в Писании сказано, что чумных и прокаженных отдельно содержат. Заразу надо изолировать от общества.

…Лично он к преступникам зла не имеет, но ведь не успокаиваются злодеи. Полгода прошло, как в крепость врагов заточили, а уж второй супостат безобразие учинил. Кстати, и это недосмотр! Две казни за полгода, пожалуй, многовато. Пронюхают щелкоперы на Западе — визг подымут. Может, смягчить инструкцию? Ну, скажем, разрешить прогулки по двое. А в камерах пусть ремеслом занимаются — корзинки плетут? Не вольготно ли станет в Шлиссельбурге? Да нет, не должно… И потом, кому назначено, того божья кара не минует. Ну, а ежели образумятся, веру христианскую примут, ежели искренне раскаются в содеянном, что ж, облегчит душу грешникам государь император своей царской милостью. К врагам он беспощаден, но добр к верноподданным.

И вдруг мысль (словно спичкой чиркнули) темноту прорезала и сон прогнала: да, умирают в казематах преступники, на казнь идут, но ведь ни один злодей не покаялся!

Никто о помиловании не просил!

Значит, опять замышляют…

Шевельнулась занавеска у левого окна, и вскочил с кровати Александр Александрович, зажег свечу, босыми ногами протопал к окну, глянул за портьеру. Потом подошел к шкафу, рывком распахнул дверцы. Потом во втором шкафу — за одеждами пошарил. Потом нагнулся и заглянул под кровать.