Мрак становился все чернее. Но сквозь расплывшееся лицо полицейского пробивалось что-то новое. Это "что-то" не имело никакого отношения ни к физиономии шефа, ни к конторке в камере полицейского управления, ни к кулачищам дюжего полицейского. Просто какой-то шепот, чьи-то еле слышные шаги.
Марио вздрогнул, словно его толкнули, и широко открыл глаза. Он ничего не мог разглядеть в окружавшей его кромешной тьме, но чувствовал, что рядом кто-то есть. Постепенно глаза его привыкли к темноте, и он начал различать слабый отсвет, пробивавшийся из-за поворота коридора. На этом сером фоне, шагах в пяти от того места, где он присел и, должно быть, задремал, смутно маячил какой-то предмет. Скоро Марио различил два глаза, которые не мигая уставились на него. От этого неподвижного взгляда ему стало не по себе. "Кошка", - подумал он, собираясь снова задремать, но внезапно вздрогнул. Это были не кошачьи глаза. Это были глаза человека.
Он решил не шевелиться. Теперь, всмотревшись хорошенько, он уже мог разглядеть силуэт человека, который, как и он, сидел на корточках.
"Откуда он взялся? Может быть, он уже сидел в этом разрушенном коридоре, когда я пришел? - спрашивал себя Марио. - Почему же я его не заметил?" Нет, он был уверен, что раньше здесь никого не было. Но в таком случае, давно ли это чучело пялится на него?
И все же, непонятно почему, Марио не чувствовал никакого беспокойства. Снаружи, с монастырской площади, доносились приглушенные шаги и слабый шум. Тревога кончилась, снова начиналась привычная жизнь. Между тем фигура, сидевшая перед ним, не шевелилась. Марио уже хотел зажмуриться и проверить, не исчезнет ли она, но, прежде чем он успел это сделать, фигура заговорила. Тихий, чуть хриплый голос о чем-то спросил, но о чем, Марио не понял. Фигура говорила на неаполитанском диалекте, который он понимал с большим трудом, хотя уже порядочно прожил в Неаполе.
- Что тебе надо? - стараясь говорить как можно спокойнее, спросил Марио.
- Ты прячешься? - прошептал голос.
Теперь по голосу Марио догадался, что перед ним ребенок. "Совсем малыш, - подумал он, когда обладатель голоса поднялся на ноги. - Мне по пояс будет, не выше. Но какие все-таки странные глаза! Они светятся в темноте, как у кошки. Поэтому, вероятно, я и принял его сперва за кошку".
- Почему ты думаешь, что я прячусь? - спросил он уклончиво.
- Ладно, пошли, - не ответив на вопрос, сказал мальчик.
"А, пожалуй, не такой уж он ребенок", - подумал Марио, - следя глазами за легкой фигуркой, которая вприпрыжку бежала впереди по шатким каменным плитам.
Вот мальчик остановился перед каким-то проломом в стене, наполовину скрытым кучей камней, сделал знак следовать за собой и исчез. Марио, который был вдвое выше него, пришлось согнуться в три погибели и пробираться чуть ли не ползком. Нечего и говорить, что он беспрекословно выполнял все указания мальчика. Он был почти уверен, что повстречался с хозяином дома, и решил во что бы то ни стало с ним подружиться. Это помогло бы ему выиграть время и как следует поразмыслить над тем, что делать дальше.
Спустившись ступенек на пятьдесят по осклизшей от сырости, изглоданной временем лестнице, Марио увидел вдалеке слабый свет.
Вдруг послышались голоса. У него сильно заколотилось сердце. Что там за люди? Марио подошел ближе и увидел еще двух ребятишек, сидевших на земле. Перед ними теплился огарок свечи, рядом валялась разбросанная колода карт. Пораженные ребята с любопытством смотрели на нового пришельца, который был удивлен и заинтересован не меньше, чем они. И только парнишка, который привел его сюда, казался совершенно спокойным и ничему не удивлялся. Он жестом пригласил Марио сесть.
- Хочешь есть? - спросил он.
- Да, - ответил Марио.
Он и в самом деле чувствовал волчий голод, потому что не ел со вчерашнего дня. Последняя его еда состояла из тюремной баланды, до того отвратительной, что приходилось заставлять себя насильно проглатывать каждую ложку.
Мальчик сделал знак одному из своих друзей, который сейчас же поднялся и куда-то исчез. Пока он отсутствовал, Марио молча разглядывал карты, валявшиеся на земле. Мальчуган вернулся бегом и положил перед ним завернутые в газету фрукты, сыр и даже кусок хлеба. Марио был растроган. Он поднял глаза на ребят, но никто из них даже не взглянул в его сторону. Тогда, низко опустив голову, он принялся за еду. Ребята снова взялись за карты. Перед каждым ходом то один, то другой из них что-то бормотал, но Марио был уверен, что они говорят только о картах.
Читать дальше