Энди Дуган - Неприступный Роберт де Ниро

Отсутствие центрального отопления супруги сполна компенсировали тем, что обобщенно можно назвать «радостями жизни». Здесь вечно толпилась богема, и маленький Де Ниро часто ползал по полу между ногами знаменитых впоследствии представителей культурной и артистической элиты Нью-Йорка. Вечно были гости и постоянно — кофе, его даже иногда подавали в плошках для уксуса… В верхнем этаже на Бличер-стрит, 200, в 1943 году можно было запросто встретить художницу Марджори Макки, критика Клемента Гринберга и уж конечно Роберта Дункана.

Лишь только начав ходить, малыш Де Ниро выявил огромный запас энергии. В расположенном поблизости парке люди всегда с удивлением оборачивались, глядя на его кульбиты. В детском саду «Гринвич Хаус» он тоже показал себя невероятно подвижным и бесстрашным — он был самый маленький из тех, кто рискнул кататься с горки…

Однако, когда малышу исполнилось два года, все полетело вверх тормашками — его родители разошлись. Ни Роберт Де Ниро-старший, ни Вирджиния Эдмирал никогда не высказывались официально относительно своего разрыва, который, во всяком случае в первое время, был далеко не мирным… В лондонской газете «Обсервер» в 1977 году появилась статья, где цитируется анонимный источник, утверждающий, будто разрыв родителей Де Ниро произошел из-за вмешательства в их жизнь некоего психиатра, который сам был несостоявшимся художником. Это мало похоже на правду, поскольку упомянутый в статье психиатр был сторонником Фрейда, а значит, не в его правилах было оказывать давление на своих пациентов. Каковы бы ни были причины этого разрыва, Де Ниро и Эдмирал не желали их публичной огласки.

Несколько месяцев малыш прожил у дедушки и бабушки в Сиракьюзе, пока решался вопрос о передаче опеки над ребенком. Именно тогда его и крестили по католическому обряду, против желания родителей. Его отец оставил церковь в двенадцать лет, а мать, хоть и была пресвитерианкой по крещению, уже давно тоже стала атеисткой. Разрыв этой блестящей пары породил в тесном артистическом кружке своего рода скандал, конец которому положил лишь официальный развод в 1953 году. С учетом тогдашнего общественного климата (для женщины было почти невозможно подать на развод и выиграть иск, за исключением случаев супружеской измены) мы можем предположить, что в конце концов Де Ниро согласился на неофициальный развод по обоюдной договоренности, что позволяло исключить обвинения в супружеской измене.

Для Де Ниро-старшего живопись была всем. Ради искусства он шел на любые лишения и трудности. Он жил в палатке, работал на угольной барже, и даже прислуживал в ресторане — в том самом ресторане, где был официантом драматург Теннесси Уильямс… Само собой разумеется, вся материальная и моральная ответственность за сына ложилась на Вирджинию. Однако несколько лет спустя, получив 1000 долларов от Фонда Глории Вандербильт, Де Ниро отдал все Деньги своей бывшей жене. После их разрыва наступил период полного отчуждения родителей друг от друга, но Вирджиния и в это время не запрещала сыну общаться с отцом, скорее наоборот. Де Ниро-старший продолжал занимать студию в Гринвич Виллидж, и мог запросто дойти пешком до дома, где жил его сынишка.

Роберт проводил помногу часов, сидя на коленях у отца, писавшего за мольбертом и беспрестанно совершенствовавшего свои картины. Мальчик мог воочию наблюдать глубокую поглощенность человека творчеством… Память о часах, проведенных в студии отца, сохранится у Де Ниро навсегда.

Отец с сыном часто ходили по вечерам в кино. Именно отец приобщил юного Де Ниро к магическому очарованию Греты Гарбо, с которой в последующем его роднило фанатическое стремление к одиночеству. А Де Ниро-старший был безумно увлечен Гарбо. Бесспорно, многие его работы были навеяны этой блистательной кинозвездой в роли Анны Кристи. Будучи к тому же скульптором и поэтом, Де Ниро-старший выполнил несколько бюстов Гарбо в роли Кристи и писал о ней стихи. А Де Ниро-сын часто подчеркивал, что Гарбо была одной из тех актрис, чье творчество оказало огромное влияние на его собственную карьеру.

Вирджиния с сыном, проведя около года в неотапливаемой мансарде на Гудзон-стрит, 521, где остальные квартиры занимали ее друзья-художники, переезжают в относительно комфортабельную студию на верхнем этаже дома 219 по Западной Четырнадцатой улице. Тут были просторные уборные, центральное отопление, паркетные полы и большая спальня для Бобби, как его звали родители и вся округа. Однако эти хоромы обходились в целых 50 долларов в месяц!