Софья Бенуа - Коко Шанель. Я и мои мужчины

«У моды две цели: удобство и любовь. А красота возникает, когда мода добивается этих целей»

В какой-то момент Этьен, очарованный худышкой Коко, придумал: он сделает из нее наездницу!

«Скромность и роскошь – две сестры»

Коко Шанель переехала в Руалье. Мечтала ли она сделаться хозяйкой богатого поместья? Не исключено. Однако веселый богатый холостяк, коллекционировавший любовниц, воспринимал каждую связь как приключение. И он вовсе не собирался предлагать Коко роль хозяйки его сердца и дома. Габриэль была просто молодой, обаятельной женщиной, любящей лошадей, интересующейся конным спортом. Этого было достаточно, чтобы просыпаться под одной крышей.

Любила ли Коко повесу, если забыла о добродетели? Позже женщина признается, что – нет. Однако в угоду милому молодая содержанка решила во что бы то ни стало сделаться превосходной кавалеристкой.

«Годы спустя Этьен вспомнит, в какое замешательство приводил его стиль жизни Габриэль в начале ее пребывания в Руалье: залеживалась в постели за полдень, у подушки – большие чашки кофе с молоком, под подушкой – бульварные романы по четыре су… Такой лени он ни в ком не видывал сроду! Но в ее-то представлении это была как раз та жизнь, какую полагается вести обитательницам замка. Она с лихвой вкусила беготни за грошовым заработком, материальных затруднений, неуверенности… Хватит с нее! До сих пор она жила, постоянно напрягшись… Теперь появилась возможность расслабиться всем существом…» Воистину иногда приятно почувствовать в себе вкус к лени!

Светским барышням, ловко катающимся на лошадях, полагалась изящная амазонка – длинное суконное платье для верховой езды, укороченное с одного боку и застегиваемое на пуговицы до самой шеи. А к этому костюму нужны еще кожаные сапоги. На все эти дорогостоящие вещи средств у нашей героини не было. И тогда она решается надеть мужские брюки (даже не специальные кавалерийские штаны), что избавит ее от необходимости искать финансы на шикарные сапоги из мягкой кожи.

«Глупые женщины стараются поразить мужчин, одеваясь эксцентрично. А мужчин это пугает, они терпеть не могут эксцентричности. Им нравится, когда оглядываются на их женщин, потому что они красивы»

Вот как описывают начало эпохи женских брюк биографы нашей героини.

«Она отправилась к портному из Лакруа-Сен-Уана, который держал мастерскую у края тренировочной площадки и обслуживал в основном скромную публику из конного мира: конюхов, гарсонов, прислуживающих в конюшнях… Явившись в мастерскую, она извлекла из сумки пару брюк, которые показались ей особенно элегантными и которые она одолжила у состоявшего на службе Этьена конюха-англичанина.

– Можете сшить такие же и в таком стиле? – спросила она.

– Мадам, надо, чтобы ваш муж явился лично. Мне же нужно снять мерки.

– Так это для меня, месье!

– Для вас? – ошеломленно воскликнул портной.

– Точно так, для меня.

– Но дамам это не к лицу! – сказал он, ошарашенный и возмущенный.

Давая понять, что ответ не произвел на нее ни малейшего впечатления, Коко повторила свою просьбу с таким авторитетом в голосе и взгляде, что портной вынужден был капитулировать. Конечно, она сумасшедшая, эта клиентка, но ведь платит не торгуясь!

Отныне Габриэль, оставив привычку залеживаться в постели за полдень, с невероятной энергией и прилежанием стала брать уроки у Этьена, делая все, чтобы доставить ему удовольствие».

Так мы сумели почувствовать стиль и нравы той далекой от нас эпохи…

Коко почти сразу научилась садиться на лошадь по-мужски. А через несколько месяцев она была уже отменной кавалеристкой.

Все бы ничего, но в этой светлой и почти беспечной жизни проявлялись свои темные, неприличные нюансы. К примеру, любовницы не принимали участие в торжественных обедах, даваемых в честь гостей. В такие моменты Коко и другие молодые мадемуазели усаживались за один стол с конюхами и жокеями. Никакой компрометации, никаких скандалов! Также им – стоящим ниже по социальной лестнице – запрещался вход на трибуны для владельцев лошадей и других почетных гостей на ипподромах. Так было всегда, когда Коко в кругу товарок появлялась на скачках в Шантильи, в Лоншане, в Венсенне, в Трембле, Отейле или Сен-Клу. И это остро ощущаемое унижение наложит свой отпечаток на поведение француженки, когда она станет карабкаться вверх, цепляясь за богатых промышленников и успешных чиновников.