Елена Топильская - Тайны реального следствия. Записки следователя прокуратуры по особо важным делам

Кровавые следы нашлись pi на лестнице. Серый после ранения выполз на улицу, чтобы не «светить» свое пристанище.

Вновь я пришла к Серому в тюремную больницу с постановлением о признании его потерпевшим и объявила о том, что следствие окончено и дело передается в суд. Серый не обрадовался. Расписываться в том, что я разъяснила ему права потерпевшего, он гневно отказался. Пришлось позвать сотрудников изолятора, чтобы они подтвердили факт ознакомления Серого с собственными процессуальными правами — беспрецедентный случай, больше мне никогда не доводилось фиксировать отказ потерпевшего от подписи.

— Зря вы это, — еще раз сказал мне Серый при прощании. — Пришли бы просто так, я ведь вас предупреждал, потерпевшим не буду.

— Не переживайте, — ответила я ему. — Я много сил потратила, чтобы уличить вас в том, что вам нанесли тяжкие телесные повреждения, и причастность вашу к данному событию в конце концов доказала. Так что можете считать себя обвиняемым в том, что вы потерпевший.

Я, как убежденный материалист, не верю в хиромантию, астрологию и прочие оккультные науки. Но в моей практике был случай, который заставил меня ненадолго усомниться, а права ли я, отвергая возможность узнавать судьбу по линиям на ладони.

Был сентябрь. Утром в понедельник я, как всегда по дороге на работу, вышла из метро и прыгнула в троллейбус, который должен был довезти меня до здания районной прокуратуры. Для меня даже нашлось удобное местечко возле заднего стекла, и пока водитель поджидал людей, бегущих от метро, я с тревогой заметила несколько патрульных машин и скопление людей в милицейской форме в скверике напротив, но разглядеть происходящее там мешала еще не пожелтевшая листва.

Предчувствия меня не обманули: не успела я войти в кабинет, как раздался телефонный звонок — дежурный вызывал меня на происшествие, труп был обнаружен за полчаса до начала рабочего дня в скверике за местным рестораном.

Через десять минут я уже осматривала труп женщины, еще даже не остывший. На вид ей было лет тридцать, нарядная одежда — юбка и джемпер с люрексом — была аккуратно задернута наверх, свернутые колготки лежали на расстоянии вытянутой руки, а туфельки стояли под деревом, каблучок к каблучку, носок к носочку. Мы с экспертом-медиком понимающе переглянулись — все указывало на то, что был половой акт на пленэре, но не насильственный, а то, что в милицейских протоколах любят называть «по обоюдному согласию».

На первый взгляд ресторан и скверик — место обнаружения трупа — хорошо увязывались, складываясь в версию: женщина кутила с кем-то в ресторане, вышла оттуда с кавалером, направилась в ближайший скверик с совершенно определенной целью, благо ранний сентябрь был теплым и погода еще позволяла предаваться любовным утехам на открытом воздухе. Начальник территориального отдела милиции сообщил мне, что ход их мыслей был таким же и он уже направил оперативников в ресторан.

Наверное, при жизни это была привлекательная женщина, но следственно-оперативной группе оценить ее привлекательность было трудно — лицо сплошь было залито кровью, голова размозжена тяжелым предметом. Искать предмет долго не пришлось: окровавленный булыган весом более четырех килограммов (мы его потом взвесили) валялся в стороне. От трупа вела к асфальту дорожка примятой травы, и там, где трава кончалась, на асфальте краснели четыре большие капли крови.

Эксперт-медик приподнял руку трупа и подозвал меня. Смотри, сказал он, какая короткая у нее линия жизни. Я присела рядом с трупом на корточки. Действительно, никогда раньше я не видела, чтобы линия жизни обрывалась у человека посреди ладони. Тут подошли оперативники с первыми новостями. Почти вся ночная смена официантов уже ушла домой, но остался один официант, без труда вспомнивший веселую компанию из трех дам, отмечавших день рождения подруги, которая, и это он припомнил точно, была одета в джинсовую юбку и джемпер с люрексом. Дамы явно скучали за столом без кавалеров и с готовностью принимали ухаживания случайных ресторанных гостей. Но больше всех жаждала мужского внимания именинница. Ей исполнилось тридцать лет, и наблюдательный официант отметил отсутствие на ее руке обручального кольца. Опьянев, она стала все громче жаловаться на несложившуюся личную жизнь, на то, что живет в общежитии, а под конец вечера уже сидела на коленях у какого-то азербайджанца.