Николай Надеждин - Альберт Эйнштейн

Но был в семействе Эйнштейнов ещё один человек – племянник Альберта Карл Эйнштейн. Талантливый поэт и прозаик, он считал себя анархо-синдикалистом, последователем идей Михаила Бакунина. И в годы гражданской войны в Испании не счёл возможным оставаться в стороне – в 1936 году отправился в Испанию и добровольно присоединился к республиканской армии. Два года Карл провёл в окопах этой жестокой войны и был ранен. После войны осел во Франции…

Горькая ирония заключается в том, что во время немецкой оккупации 1940 года Карл Эйнштейн был интернирован французами как немец. Не имея возможности спастись от преследования нацистов во франкистской Испании, он покончил с собой на французско-испанской границе.

Карл Эйнштейн

Закончилась Вторая мировая война. И неожиданно для Эйнштейна Маргарита Конёнкова сообщила своему тайному возлюбленному, что она вместе с мужем возвращается на родину – в СССР.

Формально Сергей Тимофеевич Конёнков оставался гражданином СССР, который с 1923 года пребывал в «длительной творческой командировке» в США. Вместе с ним гражданкой СССР являлась и его супруга Маргарита Ивановна. Гражданства США они не получали.

Жизнь в Америке была безопасной и комфортной. Однако Конёнкова, поддерживающего контакты с советским консульством, постоянно звали домой, обещая всё, что только он пожелает – мастерскую, звания, награды, все мыслимые материальные блага. И старый мастер был, в принципе, не против. Но из Советской России приходили противоречивые известия. Вдруг умер Максим Горький – без видимых причин, что наводило на подозрения о причастности к его смерти НКВД. Скончался Александр Куприн, который хоть и вернулся в Россию, но жил вовсе не как признанный классик. С другой стороны, Конёнкову рассказывали о жизни Алексея Толстого, ставшего в СССР настоящим «красным барином».

На решение вернуться, вероятно, повлияла и связь супруги с Эйнштейном. Конёнков понимал, что может потерять Маргариту. Там, где действуют чувства, разум зачастую бессилен.

Но Маргариту уговаривать не пришлось. Она согласилась вернуться домой сразу и без особых колебаний. Эйнштейн был поражён…

Достойна только та жизнь, которая прожита ради других людей. А. Эйнштейн

В том, что Маргарита Конёнкова работала на НКВД, сомнений не возникает. В решающем разговоре с Эйнштейном она выдвинула жёсткое условие. Она готова стать женой учёного, но лишь в том случае, если он… переедет в СССР!

На это он, прекрасно знавший о том, что Маргарита Ивановна агент НКВД, пойти не мог. Он и так много для неё сделал – свёл, к примеру, с Робертом Оппенгеймером (правда, Маргарита ничего от того так и не узнала). Но сменить страну проживания ради чувства к женщине? У него, в конце концов, имелось любимое детище – лаборатория в Принстоне. И целая куча талантливых учеников и последователей…

Для Конёнковых, по приказу Сталина, был зафрахтован большой пароход, на который погрузили все работы скульптора. А по прибытии судна в Ленинград устроили пышный приём. Конёнкову тут же выделили роскошную мастерскую на улице Горького – на главной улице Москвы, где жили многие советские начальники от искусства. Сергея Тимофеевича сразу «назначили» живым классиком и, вообще, советское правительство сдержало свое обещание.

А Эйнштейн остался в Америке. На прощание он подарил Маргарите золотые часы. Впереди у них были только письма, хотя считалось, что Эйнштейна скоро пригласят в СССР, где он сможет увидеть свою возлюбленную.

Увы, они больше так и не встретились. Судьба развела их по разные стороны «железного занавеса».

Я пережил две войны, двух жён и Гитлера. А. Эйнштейн

Спустя некоторое время после отъезда Конёнковых в доме Эйнштейна раздался звонок – советский консул в Нью-Йорке Павел Михайлов настойчиво просил у учёного аудиенции. Эйнштейн согласился. Михайлов приехал в Принстон. Эйнштейн полагал, что хоть как-то может облегчить участь Маргариты, зная, куда она отправилась. Однако Михайлов начал намекать на сотрудничество Эйнштейна с советской разведкой. Учёный сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь. И Михайлов отступился…

С Маргаритой они переписывались до самой кончины учёного в 1955 году.

«Только что сам вымыл себе голову, но без особого успеха. У меня нет твоей сноровки и аккуратности. Но как мне всё здесь напоминает о тебе… И «гнёздышко» наше осиротело», – писал Эйнштейн в 1945 году, вскоре после расставания.