Николай Великанов - Блюхер

Блюхер к награде представлен не был. Мехлис и Фриновский намекнули маршалу, что ему придется держать ответ перед Сталиным и наркомом обороны.

В Хабаровске в связи с победой под Хасаном и восьмой годовщиной ОКДВА состоялась праздничная демонстрация. Трудящиеся несли портреты руководителей партии и правительства, героев Гражданской войны, как тогда было принято, но портретов Блюхера в колоннах, как бывало раньше, видно не было. В своем выступлении на митинге первый секретарь крайкома ВКП(б) С. М. Соболев торжественно называл отличившихся в боях на Хасане, но имени маршала Блюхера не упомянул…

Вскоре Ворошилов вызвал Блюхера в Москву на заседание Главного военного совета РККА.

Перед отъездом Василий Константинович долго говорил с братом Павлом, он служил на Дальнем Востоке военным летчиком в звании капитана, был командиром звена. Павел жил в Хабаровске, неподалеку от маршала, и поэтому Василий Константинович просил его в случае чего позаботиться о его семье, на всякий случай оставил ему деньги.

Прощаясь, сказал:

— Ты, Павлуша, ко всему будь готов… Может произойти всё…

Вместе с Блюхером отбыли в Москву и Мехлис с Фриновским. Они везли «дело маршала», сфабрикованное ими здесь, на Дальнем Востоке, которое ляжет в основу рассмотрения событий на Хасане Главным военным советом РККА.

26 августа поездом № 1 Владивосток — Москва Блюхер прибыл в столицу. По распоряжению Ворошилова в гостинице «Метрополь» ему был отведен номер 273, рядом, в 274-м, разместился его офицер для особых поручений секретарь Военного совета фронта Иустин Крысько.

До утра Блюхер отдыхал в гостинице, затем вызвал машину и провел день в поездке по столице. Ему хотелось хоть немного отвлечься от мыслей, что угнетали его в последние недели. Москва жила своей обычной шумной жизнью. Бодрые, улыбающиеся москвичи, как всегда, куда-то спешили. Василию Константиновичу думалось: всем им до него, Блюхера, до его душевной боли нет никакого дела.

В течение двух суток Блюхера никто не беспокоил. Воспользовавшись этим, Василий Константинович встретился с Яковом Владимировичем Смушкевичем. С ним он с давних пор был в приятельских отношениях. Смушкевич в то время был заместителем командующего ВВС РККА. Блюхер договорился с ним о переводе брата Павла с Дальнего Востока. Яков Владимирович понимал, что Блюхеру-младшему служить там теперь будет весьма трудно, и обещал, что сделает все возможное.

И все же эти свободные двое суток тянулись мучительно долго. Только на третий день Блюхера пригласили в Кремль — на Политбюро ЦК.

Когда он зашел в комнату заседаний, члены Политбюро обсуждали вопросы обустройства Дальнего Востока. Речь шла о строительстве железной дороги стратегического назначения в Приморье.

В комнате, где проходило заседание Политбюро, на стене висела карта. Сталин, показывая на ней намеченную линию будущей дороги, вдруг спросил Блюхера, согласен ли он с этим маршрутом. «Не согласен», — ответил Василий Константинович и показал, где, по его мнению, должна пролегать дорога. Сталин жестом подозвал Поскребышева и сказал: «Нужно внести поправку в план строительства дороги, где указал товарищ Блюхер. — И опять неожиданно Блюхеру: — А протоколы Политбюро вы получаете?»

Блюхер не получал. И ответил, глядя в глаза Сталину: «Нет. Протоколов заседаний Политбюро ЦК я не получаю».

Хозяин отвернулся…

После этого разговор пошел о хасанских событиях. Тон задавал нарком Ворошилов, постоянно нападая на Блюхера. Он обвинял его во всех грехах. Другие члены Политбюро тоже поливали грязью командующего ДКфронта. От предоставленного слова в свою защиту Василий Константинович отказался. Было уже ни к чему оправдываться. И унизительно…

30 августа в номере у Блюхера раздался телефонный звонок. Дежурный Наркомата обороны сухо сообщил: «31 августа в 11 часов состоится заседание Главного военного совета РККА. Нарком Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов приглашает вас прибыть на это заседание…»

31 августа точно в 11 часов состоялось заседание Главного военного совета РККА, подводились итоги боев в районе озера Хасан. Это было очень тяжелое для Блюхера заседание. Он ушел с него не просто подавленный, а совершенно уничтоженный…

Через одиннадцать дней нарком обороны СССР издал под грифом «Совершенно секретно» приказ за номером 0040 от 4 сентября 1938 года. В нем говорилось: