Красимира Стоянова - Правда о Ванге

— Твою мать зовут Мария?

— Нет, Лариса.

— Странно… — промолвила Ванга. Вернувшись позже в Софию, я позвонил в Москву и рассказал матери о поездке в Петрич, упомянув и о путанице с ее именем. Мать на сей счет ничего не сказала, а через несколько дней позвонила сама и сообщила, что разговаривала с моей бабушкой и та впервые открыла, что в роддоме мою маму назвали сначала Марией, и только через два месяца изменили имя.

А Ванга продолжала о маме: «Она должна до конца года лечь на операцию, все будет хорошо»… Так оно и вышло: операция прошла успешно, причем в сроки, названные Вангой. Довольно точно она поставила диагноз и моему деду, сказала, сколько ему осталось жить, при каких обстоятельствах он умрет. Потом, расспросив о сыне, сказала: «Вижу, что у тебя будет еще один ребенок. Если будет дочь, ты должен назвать ее Аня или Еленушка. Но здесь (она показала пальцем на столик) написано "Аня"».

Через одиннадцать лет, после того, как я успел развестись и создать новую семью, у меня действительно родилась дочь. Назвали ее, как и хотела Ванга, Аней. Но самое поразительное заключается в другом: когда я пришел в ЗАГС выписывать свидетельство о рождении, там на столе как будто специально для меня лежали Святцы. Я решил проверить, каким же именем нам следовало бы назвать дочь в соответствии с этой святой книгой. Оказалось, что Аней!

…В конце беседы дошла очередь и до меня. Я поинтересовался, сколько еще проработаю в Болгарии.

— Проживешь здесь еще пять лет. Но если потребуется, уедешь еще в этом году. Вижу, что в 38 лет ты будешь учиться. И не бери в рот сигарету…

Сказать по правде, эти слова я воспринял скептически. Ну, во-первых, к тому времени я жил в Софии уже два с половиной года и прожить еще пять лет никак не позволяли установленные для всех сроки служебной командировки. Во-вторых, я рассуждал, что предсказывать так, как Ванга, могут многие, «или останешься на пять лет, или уедешь в этом году». И, наконец, предупреждение о сигарете выглядело нелепо: никогда в жизни я не курил и курить не собирался.

Однако жизнь заставила меня поверить Ванге… Я проработал в Болгарии семь лет — дольше, чем кто-либо из моих коллег… Когда мне исполнилось 38, мне предложили продолжить образование в Академии общественных наук. А еще через некоторое время жизнь заставила меня закурить…

Записал Альберт Миннуллин и Андрей Смирнов

«Мы с Вангой — кровные сестры — дети одного отца и двух матерей. Ванга осталась сиротой как и я, когда ей было два года. Ее мать Параскева умерла в страшных муках при рождении второго ребенка и вместе с ним похоронена. Моя мать тоже умерла во время родов второго ребенка, который должен был родиться после меня. Однако мы обе уцелели и, слава Богу, дожили до старости. Были вместе и в радости, и в беде.

С малых лет я помню, как тайком наблюдала за своей сестрой Вангой. Когда она плакала, из ее навсегда угасших глаз лились крупные слезы. Она ничего не говорила, лишь плакала, но, несмотря ни на что, мы верили, что придет конец нашей нищенской жизни.

Не забуду одного злополучного момента. Ванга ходила по двору и нечаянно наткнулась на большой котел. От сильного ушиба на ноге образовалась глубокая рана. Прошло более недели, а рана не зарастала. Ванга ничего не предпринимала — ни лекарств, ни повязок. Соседи смотрели и жалели ее, но никто не предлагал никакого лечения. Как-то утром она разбудила меня очень рано — видимо, всю ночь от боли не сомкнула глаз. Сказала: «Сходи к соседке Марии, попроси у нее немного медного купороса». Я пошла. Услышав, что мне надо, соседка решила, что Ванга хочет отравиться, поэтому лично явилась к нам. Ванга сказала: «Выйди на лестницу, разотри в порошок медный купорос, собери в бумажку и принеси! Потом посыпь рану». Тетя Мария испугалась и сказала, что это опасно, что медный купорос ядовит, но Ванга настояла на своем. После того, как я обсыпала рану, она взяла спицы и начала вязать. Вязала очень быстро, видимо, хотела заглушить боль. Наверное, ей было очень больно, но она не проронила ни слова. Только все быстрей постукивали спицы. В какой-то момент рана вскипела. Покипело некоторое время, потом из нее потекла жидкость, а потом все прекратилось. Ванга спросила, что я вижу, я ответила, что уже ничего не течет, но рана побелела. Ванга как будто успокоилась. На другое утро соседка ни свет ни заря прибежала узнать, как дела у Ванги. Она боялась, как бы не произошла беда, но сестра сказала, что спала ночью как убитая. За несколько дней рана затянулась и Ванга быстро поправилась. Мы были очень рады, потому что жили неразлучно много лет и не могли себе представить, как будем существовать друг без друга.