Шандор Радо - Под псевдонимом Дора

Пока формировались революционные войска, обстановка ухудшилась. Партия и комсомол призвали всех, кто был способен держать в руках винтовку, идти на фронт.

1 мая состоялась незабываемая грандиозная демонстрация под лозунгом "Все рабочие, коммунисты и комсомольцы - на защиту Советской республики!". Через день я вместе с группой молодежи покинул Будапешт. Сначала нас послали в город Надькёрёш, где каждому предстояло получить назначение.

Венгерская Красная Армия испытывала большую нужду в топографических картах, которые прежде, до отделения Венгрии от Австрии, печатались в Вене. Поэтому, когда в Надькёрёше стали спрашивать, нет ли среди нас картографов, я решил, что принесу наибольшую пользу, если займусь этим, уже хорошо изученным мною делом. Меня назначили картографом в штаб 6-й дивизии.

Прибыв в штаб, я представился политкомиссару дивизии Ференцу Мюнниху (мы встретились с ним вторично тридцать шесть лет спустя, когда он был послом Венгрии в Москве, а потом - после подавления контрреволюционного мятежа в нашей стране в 1956 году, когда он занимал пост Председателя правительства Венгерской Народной Республики). Выслушав меня, Мюнних расхохотался:

- Сейчас коммунистам некогда рисовать нарты! Назначаю вас комиссаром пятьдесят первого пехотного полка.

Ввиду того что большинство наших командиров были военными специалистами старой армии, на комиссаров возлагались контроль за их действиями и обеспечение дисциплины в войсках. Политкомиссары были в каждой части. Но занять столь ответственную должность мне, мальчишке, которому едва исполнилось девятнадцать лет!

- Я не пехотинец, а артиллерист! - вырвалось у меня.

- Хорошо, - невозмутимо ответил Мюнних, - тогда назначаю вас политкомиссаром артиллерийской колонны дивизии.

Больше я не посмел заикнуться, боясь, что он, чего доброго, назначит меня на еще более высокую должность. Линия фронта на нашем участке проходила возле шахтерского города Шалготарьян, который в то время со своими бараками и лачугами походил на захолустье. Кругом, на склонах холмов, - стволы угольных копей, но они не работали. Все шахтеры сидели в окопах, держа оборону. Наша дивизия пришла им на подмогу.

Вскоре начались ожесточенные бои. Наша дивизия оказалась отрезанной от Будапешта и окружена. Посланный командованием Красной Армии самолет сбросил над расположением наших войск листовки с призывом держаться во что бы то ни стало, нам обещали в ближайшие дни помощь. И действительно, положение быстро изменилось. За короткий срок венгерская Красная Армия освободила почти всю Словакию - там была провозглашена Словацкая советская республика.

Но радоваться победе пришлось недолго. Французский премьер-министр Клемансо предложил политическую сделку: правительство Венгерской советской республики возвращает чехам освобожденную часть Словакии, за что получает обратно захваченную румынскими войсками, а ранее принадлежавшую Венгрии область восточнее реки Тиссы. Многие из нас были убеждены, что на сделку с капиталистами ни в коем случае идти нельзя. К сожалению, правительство Венгрии, в котором преобладали социал-демократы, пошло на соглашение.

Никогда не забуду многолюдного' митинга в городе Кошице, в Восточной Словакии, где все население, собравшись на главной площади, буквально умоляло наше командование не уходить и не оставлять их на произвол буржуазии. Но мы не могли нарушить приказ. Через несколько дней наши части ночью покинули город.

Хотя мы, в соответствии с договоренностью, вывели свои войска из Словакии, отвоеванной кровью революционных солдат, румынское командование и не собиралось возвращать Венгрии захваченную им область за Тиссой.

Еще до эвакуации венгерских революционных войск из Словакии мне довелось проездом побывать в родном Уйпеште, и я оказался свидетелем событий, которые показали, что в столице нашей республики дела обстоят далеко не благополучно. Как-то проходя по улице, я услыхал выстрелы. Тут же поспешил в городской Совет, где уже собрались поднятые по тревоге коммунисты и социалисты. Секретарь городского Совета, впоследствии известный писатель Бела Иллеш, сообщил, что, по его сведениям, на Дунайской флотилии поднят контрреволюционный мятеж, однако телефонная связь прервана и подробности неизвестны. Мне поручили отправиться в Будапешт, чтобы выяснить обстановку.

Трамваи не ходили, и до города пришлось добираться пешком; длинная улица Ваци никогда еще не казалась мне такой бесконечной. Уже стемнело (фонари на улицах не горели), когда я оказался в Совете 8-го района Будапешта. Помещение Совета было полно вооруженных людей. Здесь знакомые мне товарищи сказали, что центральная телефонная станция, находившаяся напротив Совета, захвачена мятежниками. Время от времени оттуда постреливали, и в здании Совета сыпались стекла. Стали размышлять, что предпринять. И я получил задание - пробраться через Дунай, в Буду, и попросить подмоги у Совета 1-го района столицы: в Буде расположился только что подошедший артиллерийский полк.