Дмитрий Табачник - Петр Столыпин. Крестный путь реформатора

Господа, я не буду утруждать вашего внимания чтением других, не менее официальных документов. Я задаю себе лишь вопрос о том, вправе ли правительство, при таком положении дела, сделать демонстративный шаг, не имеющий за собой реальной цены, шаг в сторону формального нарушения закона? Вправе ли правительство перед лицом своих верных слуг, ежеминутно подвергающихся смертельной опасности, сделать главную уступку революции?

Вдумавшись в этот вопрос, всесторонне его взвешивая, правительство пришло к заключению, что страна ждет от него не оказателъства слабости, а оказательства веры. Мы хотим верить, что от вас, господа, мы услышим слово умиротворения, что вы прекратите кровавое безумие. Мы верим, что вы скажете то слово, которое заставит нас всех стать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство, его приукрашение».

Необходимо отметить, что кадеты (не говоря уже о левых партиях), осуждая правительство за казни террористов, категорически отказывались хотя бы формально выступить с осуждением революционного террора, ежедневно собиравшего обильную кровавую жатву. Хотя кадеты и не так часто называли, подобно депутатам-трудовикам I Думы, террористов «возвышенными людьми… честнейшими и самоотверженней-шими», но постоянно морально и политически оправдывали антиправительственный террор. Например, «противник насилия власти» Милюков, не стесняясь, де-факто восхвалял убийство московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и превозносил его убийцу.

В отличие от левых и кадетов, для которых цель неизменно служила оправданием применяемых средств, даже в условиях беспощадной борьбы с революционным террором Столыпин не принимал беззакония. Когда до него дошли сведения о случаях насилия над заключенными революционерами и применении к ним избиений для получения необходимых полиции сведений, он отреагировал немедленно: губернаторам и градоначальникам была послана следующая циркулярная телеграмма, возлагавшая на них личный контроль за прекращением нарушения закона: «В Министерство Внутренних Дел поступили сведения о нескольких случаях допущения чинами тюремной администрации и полиции насилия над заключенными, причем эта противозаконная мера применялась иногда при допросах с целью вынудить откровенные показания от арестованных.

Подобные факты с несомненностью свидетельствуют об отсутствии должного надзора за действиями означенных административных чинов со стороны Начальников губерний, последствием чего и являются приведенные злоупотребления властью.

Признавая вполне соответственным применение самых решительных мер, включительно до действия оружием, для подавления беспорядков и при сопротивлении власти, я однако совершенно не допускаю возможности насилия над лицами задержанными, ввиду него предлагаю Вашему… внушить эти мои указания всем подведомственным Вам должностным лицам, в непосредственное ведение коих поступают арестованные, и принять все меры к искоренению всяких насилий в отношении арестантов, с тем, чтобы указанный мною принцип был строго проведен в жизнь не посредством формальной передачи настоящего моего распоряжения по инстанциям, а путем личного с Вашей стороны руководительства действиями исполнительных чинов».

Введенные Столыпиным военно-полевые суды вынесли всего 1102 смертных приговора (а реально казнено было почти вдвое меньше — 683 человека). Цифра казненных выглядит более чем скромно по сравнению с приводившимися выше цифрами жертв террористической вакханалии со стороны защитников государства и просто мирных жителей. И когда с помощью чрезвычайных мер Столыпин сбил волну террора, то он не сделал попытки продлить действие закона о военно-полевых судах, который прекратил свое действие 20 апреля 1907 года. Категория дел, которые ранее рассматривались военно-полевыми судами, передавалась в военно-окружные суды, в которых не было упрощенного судопроизводства. Впрочем, военно-окружные суды тоже внесли свой вклад в окончательное уничтожение терроризма — с 1907 по 1909 год они вынесли 4232 смертных приговора террористам, из которых были приведены в исполнение 1824.

После апреля 1907 года военно-полевые суды имели право лишь на рассмотрение дел военнослужащих и число осужденных (в основном это были организаторы военных бунтов и убийцы командного состава) свелось к минимуму — например, в год смерти Столыпина они осудили всего 58 человек.