Елена Прокофьева - Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью

С фильмом с самого начала все пошло плохо. Сценарий был неинтересным, герои ходульными, съемки затягивались. К тому же Татьяна узнала, что беременна. Ее положение скоро должно было стать заметным, это помешало бы съемкам, и чтобы не подвести режиссера, Татьяна решилась на аборт. Она уехала в город, обошла нескольких подпольных врачей – аборты в то время были запрещены – и в итоге не решилась убить своего ребенка. Контракт с ней был расторгнут, Татьяна вернулась домой, а в фильме ей нашли замену.

C тех пор в жизни Окуневской наступила затяжная черная полоса.

С мужем не ладилось все больше и больше, Татьяна недоумевала, почему такой милый, добрый и внимательный юноша, в которого она влюбилась когда-то в Тбилиси, превратился в грубого хама. Как и когда-то Гога, он изводил Татьяну ревностью и не гнушался даже рукоприкладства.

«На свадьбе я сломала каблук, – напишет она впоследствии. – И кто-то сказал, что это плохая примета… Первая брачная ночь. Митя и терпелив, и мягок, и нежен. Когда мой страх прошел и это все случилось, Митя, вытащив из-под меня простыню, куда-то исчез. Он появился только к вечеру, сильно выпивший, и сказал, что они с братом „обмывали мою невинность”».

Татьяну чрезвычайно шокировала такая дикость. Вообще, Дмитрию Варламову досталось в мемуарах Окуневской суровее, чем всем прочим. Татьяна писала, что пока Митя учился во ВГИКе, отец и бабушка Татьяны практически содержали их семью, регулярно подкармливая. Но и после окончания института ничего не изменилось. Митю назначили деканом режиссерского факультета, он начал получать хорошую зарплату, но часто эта зарплата оставалась в ресторанах, а Татьяне с ребенком приходилось идти к своим родителям обедать, потому что дома нечего было есть. «Мои, конечно, видят все, – вспоминала Окуневская, – но молчат. И только раз, когда я завязала шею платком, папа платок снял и увидел синяки, мне пришлось рассказать, что Митя душил меня из ревности». В конце концов после очередной ужасной выходки мужа Татьяна ушла от него и переселилась к родителям. Митя изображал раскаяние, просил ее вернуться, но Татьяна не согласилась. Слишком хорошо и комфортно ей было в родном доме, да и не верила она, что Митя может измениться.

Единственное, что угнетало Татьяну в то время, это отсутствие работы. После неудачных съемок на Донбассе в кино ее больше не приглашали, и ей приходилось жить на иждивении у отца и бабушки. Митя денег ей не давал.

Инга Суходрев пыталась защитить память отца и после выхода «Татьяниного дня» дала интервью, в котором сказала: «Книга хорошо написана, очень ярко изображена лагерная жизнь, но мне в ней не понравилось вот что: должна признаться, многое в своих мемуарах мама придумала, усиливая драматизм ситуаций. Папу, к примеру, представила выходцем из мещанской семьи, без воспитания, образования. На самом деле Варламов был из очень хорошей интеллигентной семьи. Кстати, я по сей день думаю, что мой отец, Дмитрий Варламов, был ее первой и единственной любовью. Она же пишет в своих мемуарах: „В молодости все кажется особенно прекрасным, так как не с чем сравнивать”. Она родила именно от него ребенка. Мама не раз говорила мне об отце: „Тебя кормили бабушка и дедушка, я зарабатывала, а Митя на каждую зарплату покупал книги!” Это было самым страшным ему обвинением, хотя, я думаю, гораздо хуже, когда на водку и на женщин тратят! И потом, папа ведь знал, что я не голодаю. Поймите, мама была очень нетерпимым человеком, и по завершении очередного романа практически ни о ком, кроме как о Юре Соснине, она не оставила добрых воспоминаний. Юрочка Соснин, поэт и музыкант, с которым она работала долго, вызывал у нее положительные чувства, однако и с ним она тоже в конце концов рассталась».

Однажды в дом к Окуневским снова пришли люди из киностудии и предложили Татьяне сниматься в фильме Михаила Ильича Ромма по рассказу Мопассана «Пышка». Это был первый светлый луч на пасмурном небосклоне, это была работа, это были деньги. Это было счастье!

После этого карьера Окуневской наконец-то пошла в гору. После премьеры «Пышки» ее пригласили в Реалистический театр под руководством Охлопкова. Ее первой ролью там была Наташа в спектакле по книге Горького «Мать».

А потом арестовали ее отца. В третий раз. И почему-то арестовали еще и бабушку.

Для Татьяны это было страшным ударом.

Потом она рассказывала, будто, не помня себя, она колотила в железные ворота Лубянки и кричала: