Елена Прокофьева - Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью

Ключи от любого кабинета и большинства сейфов вполне мог предоставить Зорге и сам посол Отт, но с другой стороны, послом тот стал далеко не сразу, так что поначалу вполне могли пригодиться и услуги его секретарши. Впрочем, Зорге всегда был в посольстве своим человеком, и гестапо не проявляло к нему особого интереса по одной простой причине: Германское разведывательное управление считало Рихарда своим агентом. Еще до отъезда в Японию Зорге попросил разрешения у Берзина поступить на службу в шестой отдел РСХА и делиться с ним частью добытой информации. Иначе было бы просто невозможно внедриться в посольство – ему не стали бы доверять.

Но разумеется, немецкое посольство и Ойген Отт были у Зорге пусть и одним из главных, но не единственным источником информации. В целом, работа в Японии проходила таким же образом, как и в Китае: Зорге вел жизнь плейбоя, создавая у окружающих образ симпатичного, обаятельного и лихого парня, души компании. Круг его общения был чрезвычайно широк, в него входили и журналисты, и политики, и крупные промышленники, и представители японского генштаба. Как всегда, интересные и важные сведения добывались на дружеских попойках. Полиция следила за каждым его шагом, но ничего странного или предосудительного в жизни немецкого журналиста не находила. Зорге вел себя как вполне добропорядочный и достойный уважения гражданин.

«…Зорге вскоре наскучили дамы из высшего общества, и его потянуло к реальной жизни, – пишет Николай Хохлов. – Особенно нравился Рихарду квартал самых дешевых проституток. Наружное наблюдение, следившее за каждым его шагом, благосклонно смотрело на невинные развлечения Рихарда. Тем более что сексуальные увлечения в Токио не считались подозрительными вещами… Он с завидным постоянством посещал дома дорогих танцовщиц и в то же время не брезговал обществом девиц, которых родители за гроши продавали в „особые” кварталы, где девочки двенадцати-шестнадцати лет развлекали клиентов. Рихард к этим девочкам относился с сочувствием, и его доброе отношение к ним приносило весомые плоды. Он и здесь находил соратниц и информаторов».

Соратниц – пожалуй, информаторов – вряд ли. Конечно, никаких особенно полезных сведений от проституток Рихард получить не мог, это было чистое развлечение. Но практическая польза от этого общения точно имелась: когда Зорге спрашивали, где же он так хорошо изучил японский язык, он, ничуть не смущаясь, отвечал: «В публичных домах».

Перед отъездом Рихарда в командировку они с Катей договорились, что он будет часто писать ей. В этом не было ничего невозможного – письма разведчиков переснимались на микропленку и с оказией доставлялись в СССР, правда, ждать их порой приходилось очень долго. Иногда можно было даже переправлять посылки, и Рихард обещал жене, что будет отсылать ей из той страны, где будет находиться, что-нибудь такое, чтобы она могла догадаться о том, где он сейчас. Не очень-то это соответствовало правилам конспирации, но, видимо, не возбранялось. Впрочем, раз уж в доме у Кати запросто хранились фотографии мужа, видимо, никто не ждал опасности с этой стороны.

Рихард действительно часто писал Кате, сохранилось множество его писем, нежных и грустных, сначала вполне оптимистичных, но с каждым годом становившихся все более безнадежными. При каждой возможности Рихард присылал жене подарки, красивую одежду, стремясь доставить ей хоть какую-то радость. Это были единственные знаки внимания, которые он мог ей оказать.

Через некоторое время после отъезда Рихард получил от Кати ошеломительное известие: она сообщила ему, что беременна! Рихард был счастлив. Он очень хотел детей, и эта новость просто окрылила его. Помолодевший и полный сил, он втайне от всех бегал по Токио, покупая игрушки и детскую одежду и мечтая о том, какая чудесная будет у них с Катей жизнь, когда он вернется. У него наконец-то будет нормальная семья! И больше – никаких командировок!

«Я очень озабочен тем, как все это ты выдержишь, – писал он ей. – Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы я сразу, без задержки получил известие. Если это будет девочка, она должна носить твое имя. Я не хочу другого имени, если даже это будет имя моей сестры, которая всегда ко мне хорошо относилась. Будешь ли ты у своих родителей? Пожалуйста, передай им привет от меня. Пусть они не сердятся за то, что я оставил тебя одну. Потом я постараюсь все это исправить моей большой любовью и нежностью к тебе. Будь здорова, крепко жму твою руку и сердечно целую».