С точки зрения версии о том, что Рокоссовский родился в декабре 1896 года, утверждение, будто он поступил на службу вольноопределяющимся, казалось вполне логичным: вольноопределяющихся брали в армию, начиная с семнадцатилетнего возраста, а Рокоссовскому в августе 1914 года должно было исполниться как раз семнадцать. Но вот беда: в приказе по 5-му драгунскому Каргопольскому полку от 5 августа 1914 года назывался совсем другой год рождения. Этот приказ гласил: «Крестьянин Гроецкого уезда деревни Длуговоле гмины Рыкалы Вацлав Юлианов Странкевич, зачисленный в ратники Государственного ополчения первого разряда в 1911 году, и мещанин гмины Комарово Островского уезда Константин Ксаверьевич Рокосовский (так. — Б. С.), родившийся в 1894 году, зачисляются на службу во вверенный мне полк охотниками рядового звания, коих зачислить в списки полка и на довольствие с сего числа с назначением обоих в 6-й эскадрон».
Нашедший и опубликовавший этот приказ автор первой советской биографии Рокоссовского (вышедшей в 1972 году и по тем временам очень неплохой) Владислав Кардашов попытался объяснить возникшее противоречие так: «Видимо, велико было желание Константина Рокоссовского поступить в полк, раз для этого пришлось прибавить, по совету старшего товарища Вацлава Странкевича, целых два года — на самом деле в августе 1914 года молодому добровольцу не было и 18 лет, а в русскую армию призывались тогда лишь лица, достигшие 21 года». Тут надо добавить, что охотником называлось лицо, поступавшее в армию ранее, чем пришло время их призыва, но не имевшее достаточного образовательного уровня для того, чтобы стать вольноопределяющимся. Поэтому охотников брали в армию с двадцати лет и у них была привилегия выбора рода войск.
Следует обратить внимание на то, что в приказе Рокоссовский был назван «мещанином гмины Комарово». На территории этой гмины он никогда не жил, да это и не требовалось. По существовавшему тогда законодательству к комаровским мещанам были приписаны предки Рокоссовского после того, как их лишили шляхетства. В Островском уезде, в местечке Стоки, в частности, какое-то время проживал дед маршала, Ян Винценты Рокоссовский, там родились некоторые из его детей. Вряд ли Константин Рокоссовский точно знал на память, к какой именно гмине приписаны его отец и он сам. Вернее всего, эти данные были почерпнуты из паспорта Рокоссовского. Не могли же принять в полк человека вообще без документов — ведь он мог оказаться дезертиром, беглым преступником, неприятельским шпионом или просто человеком, уже подлежащим призыву, а потому не имеющим права поступать в полк охотником. То, что год рождения Вацлава Странкевича в приказе не был указан, понятно: командира полка интересовало прежде всего отношение новопринятых охотников к воинской повинности. Странкевич, несомненно, предъявил приписное свидетельство о том, что он в 1911 году зачислен в ратники ополчения 1-го разряда. Эта категория военнообязанных не подлежала первоочередному призыву после объявления всеобщей мобилизации и вообще не подлежала призыву в регулярные войска, а должна была лишь замещать в тылу резервные войска, отправленные на фронт, поэтому Странкевич мог поступить на службу охотником (добровольцем). Рокоссовский же, рожденный в 1894 году, подлежал призыву только в 1915-м, следовательно, имел все права идти в армию охотником.
Но давайте вслед за Кардашовым на мгновение поверим, что Рокоссовский действительно состарил себя на два года, чтобы попасть на войну, и что командир 5-го Каргопольского полка полковник Артур Шмидт и его адъютант поручик Сергей Ломиковский были столь наивны, что не спросили у новобранца никаких документов. Но все равно Константин Рокоссовский в 1896 году родиться никак не мог — и аргумент тут совершенно железобетонный, точнее, гранитный.
Дело в том, что младшая сестра Константина Хелена Рокоссовская, как свидетельствует гранитная плита на ее могиле на Брудновском кладбище в Варшаве, родилась 16 августа 1896 года и скончалась 22 июля 1982 года. Правнучка маршала Ариадна Константиновна в один из своих приездов в Варшаву сделала цветную фотографию могилы Хелены. И вот на квартире Ады мы вместе с ее отцом, внуком маршала Константином Вильевичем Рокоссовским, рассматриваем в большую лупу надпись на надгробии. Издали дата рождения выглядит как «18 VIII 1898», но при ближайшем рассмотрении достаточно уверенно читается «1896». Для прояснения вопроса я написал моему варшавскому другу историку Томашу Богуну и попросил его сходить на Брудновское кладбище, найти там могилу Хелены и уточнить, какая там стоит дата рождения. И Томаш написал мне 15 января 2009 года, что дата рождения покойной сестры маршала — 16 августа 1896 года (значит, 18 августа мы прочли по фотографии неверно), и она внесена в компьютерную базу данных Брудновского кладбища. Правда, на фотографиях, которые нам прислал из Варшавы, год смерти Хелены на плите теперь читается как 1898. Такое впечатление, что с тех пор, как могилу фотографировала Ариадна Рокоссовская, надпись на плите подновляли, при этом вряд ли заглядывая в картотеку кладбища. Но в архиве Константина Вильевича нашлась фотография похорон Хелены Рокоссовской. Там явственно видна табличка на гробе, на которой отчетливо читается: «Хелена Рокоссовская, жила 86 лет. 24.VII.1982» (24 июля — дата захоронения). Это однозначно указывает на 1896 год как год рождения Хелены.
Читать дальше