Мария Романова - Подростки бессмертны

Теперь идти домой совсем не хотелось. Я просто побрела в сторону своего района, а по дороге пришло решение зайти в гости к подружке Жене — переждать немного, успокоиться.

Около часа я ждала в подъезде, пока она вернется из танцевального, все это время прокручивая недавнюю ситуацию в голове и неустанно коря себя.

На фоне моего самобичевания послышались легкие шаги. Женя сильно удивилась, увидев меня.

— Ты че тут делаешь? — глаза ее округлились, — Что вообще происходит? Ты че сегодня вытворила на занятиях?

— Жень, помолчи, пожалуйста. Не спрашивай ни о чем, мне и так щас херово. Можно у тебя часик посидеть?

Женина мама была парикмахершей (к счастью, дома ее сейчас не было). И пока мы пили чай с галетами, в мою многострадальную голову пришла безумная идея.

— Жень, а у твой мамы есть же машинка, ну которой голову бреют?

— Ну есть… А что? — подружка покосилась на меня с недоверием.

— Слушай, а забрей мне голову, а?

— Ты че, совсем обалдела?! Че с тобой вообще происходит?

— Слушай, я все равно это сделаю, поможешь ты мне или нет. Так что лучше помоги, так ровнее выйдет.

Уговоры продолжались довольно долга, после чего подружка сдалась.

Мои длинные каштановые локоны (а волосы у меня были ниже поясницы) мягко опускались на пол.

— Это у тебя что за шишка? — испугалась Женя, дойдя до затылка.

— Да упала просто, бывает, — соврала я, ну не рассказывать же про мое недавнее унижение.

Она, конечно, не поверила, но допрашивать не стала.

Я внимательно оглядела свою новую «прическу». Результат мне понравился, и даже очень. Черепушка оказалась ровной и красивой, если не считать шишку на затылке, но это же временно. Отражение в зеркале напоминало так любимую мной Машу Макарову. Ее клип «Любочка» сразу запал в душу — видеть раньше столь озорных и лысых девушек мне не доводилось.

Как бы я не старалась оттянуть встречу с родителями, топать домой все же было надо. На улице мою бритую голову, непривычную к отсутствию растительности, ужасно морозило от каждого слабого ветерка. И как только парни такое терпят?

Дверь мне открыл младший братик. Ванечка буквально остолбенел: он не узнал меня, приняв за малолетнего гопника, как потом сам признался.

Следующей в очереди изумленных была мама. Несколько минут она просто молча пялилась на меня. А я стояла, опустив глаза.

— Звонила Ольга Ивановна. Ты зачем ей нагрубила? — как-то растерянно начала она. Видимо, мама даже поверить не могла в мою сияющую лысину, поэтому и не сумела сразу выдавить из себя комментарии по этому поводу.

— А я больше в танцевальный ходить не буду, — тихим хрипловатым голосом заявила я, — хочешь — можешь побить меня своим шнуром. Все равно ходить не буду.

— Тебя же из школы исключат! Мы так долго это место выбивали, а теперь что — обратно в нашу, районную школу? К хулиганам и токсикоманам? Ты о будущем подумала?! — маму наконец прорвало, — и что ты с собой сделала? Где волосы?

— Мои волосы — что хочу, то и делаю, — злобным голосом ответила я, — да и насрать мне на вашу школу.

Пока мама стояла в ступоре от моего дерзкого неповиновения и шокирующего внешнего вида, я обреченно направилась в нашу с братом комнату (малюсенькая коробушка стандартной хрущобы, которую мы делили на двоих, с двухъярусной кроватью и ужасным громоздким шкафом из лакированной фанеры). То ли еще будет, когда папа вернется с работы!

После первого ступора, папа, естественно, порывался навешать мне жестких люлей. Сколько было криков возмущения и праведного гнева! Остановила его мудрая мама. Она уже смекнула, что насилием от меня теперь ничего не добьешься. Старые аргументы перестали действовать, и подсознательно она понимала, что силовые методы сделают только хуже. Это была моя первая моральная победа.

Родители оставили меня в покое, завернувшуюся в одеяло на своей кроватке. Тем временем они тихонько обсуждали на кухне все происшедшее, не зная, как им вести себя дальше. Я и сама не заметила, как заснула — насыщенный день меня сильно вымотал.

А наутро пришлось опять идти в школу, как ни в чем не бывало, сияя своей немыслимой по тогдашним меркам лысиной. Как отреагируют на меня остальные — я могла только гадать. И реакция эта была неоднозначной и бурной. Моя жизнь больше никогда не могла стать прежней…

По дороге в школу прохожие провожали меня кто любопытными, кто осуждающими взглядами. Некоторые даже показывали пальцем (в основном, дети и подростки) — лысых девочек в нашем районе еще никогда не было. Но самая бурная реакция ждала в родной Альма-матер.