Сэм Ваагенаар: Мата Хари

Де Балбиан Ферстер предложил в качестве удобного места встречи амстердамский Государственный музей (Rijksmuseum). Но как раз в эти дни МакЛеода сразил очередной приступ ревматизма. Уже договоренную встречу пришлось отменить. Из госпиталя Рудольф – или Джон, как его называли друзья и родственники – продолжал переписку со своей подругой, с которой пока так ни разу не встретился лично.

День, когда МакЛеод и Маргарета, наконец, встретились, оказался судьбоносным для них обоих. Вместо того чтобы рассматривать картины в музее, они рассматривали друг друга. И они произвели друг на друга приятное впечатление. МакЛеод выглядел хорошо. Особенно шел ему военный мундир. Маргарета – она была не против, чтобы ее называли М?греет – но Джон постоянно называл ее не иначе, как просто Грит, была восхитительной юной девушкой. Веселая, с густыми черными волосами и темными глазами, она выглядела старше своего возраста. Результатом этой встречи стала любовь или физическое влечение, или и то и другое одновременно. Во всяком случае, всего через шесть дней после этой первой встречи, 13 мая 1895 года, они обручились.

Грит осталась в доме своего дяди в Гааге. Время от времени она ездила оттуда к своему возлюбленному. В это время Джона снова мучил ревматизм, который сорвал несколько встреч с Грит. Этот приступ был настолько силен, что он даже не мог сам ей писать. Он попросил об этом свою сестру, с которой жил. Грит отвечала милыми любовными письмами из Гааги, написанными четким почерком влюбленной восемнадцатилетней девочки.

– Мой дорогой Джонни, – писала она однажды в среду вечером в 1895 году. – О, дорогой, мне так жаль тебя, и я так печальна, что наши планы снова сорвались. Все плохое происходит одновременно, не кажется ли тебе? Не огорчайся, дорогой. Надеюсь, что ты забудешь все твои болезни, как только я приеду навестить тебя в воскресенье.

Неужели тебе было так больно, что ты даже не мог писать сам? Я думаю, что да, иначе ты бы это сделал. Ты думаешь, что в воскресенье уже сможешь ходить? Я очень на это надеюсь, мое сокровище, но только не перенапрягайся. Да, сначала мне было очень грустно, но потом я посмотрела на все это с другой, положительной стороны, потому что если я тут и чувствую себя плохо, то чем это тебе поможет?

Луиза писала мне: «Я надеюсь, что вы оба очень заинтересованы, чтобы через пару недель в ратуше все засияло ярким солнечным светом». Ну, я тоже на это надеюсь. А ты, Джон? Будь храбрым и послушным, и это поможет тебе. Твоя маленькая жена всегда придерживается этого. Если я этого не делала бы, моя радость жизни давно бы меня покинула. Ты меня ждешь в воскресенье?

Если только это будет возможно, пиши мне и дай знать, как у тебя дела. Подари мне твой любимый поцелуй и представь себе, что я с тобой. Именно об этом я все время мечтаю.

Вот так, Джонни, теперь я с тобой прощаюсь с самым сердечным поцелуем от твоей очень любящей тебя жены – Греты.

Между обручением и свадьбой прошло не много времени. 11 июля 1895 года, через три месяца после их первой встречи, Маргарета Гертруда Зелле стала госпожой МакЛеод. Ее мужу было тридцать девять лет, Маргарете еще не было девятнадцати.

Последние дни перед свадьбой прошли не очень гладко. Невесту тщательно проверяли. Кроме того, была попытка все это приостановить. Внезапный визит грозил сорвать намеченное мероприятие или, как минимум, перенести его на более поздний срок.

В военной семье Джона никто не мог вступать в брак без официального благословения его дяди, старого отставного генерала. Хотя Джон уже сам был военным ветераном, прослужившим в армии немало лет, ему пришлось подчиниться этой семейной традиции. Он послушно привел свою невесту к главе голландского семейного клана. Джон надеялся, что она выдержит испытание.

Дядюшка Норманн молча осматривал нового потенциального члена семьи. Он пробормотал пару слов. Некоторое время ситуация была напряженной. Но, присмотревшись, старый солдат все же одобрил выбор своего племянника. – Молода, но выглядит хорошо, – повторял он. – Чертовски хорошо! Грит выдержала экзамен. Первый барьер был преодолен.

Преодолены были и трудности внутри семьи МакЛеод. Но, к сожалению, в семье Зелле был один член, о котором пока никто не упоминал. Джона ожидал сюрприз.

Однажды Грит сказала, что у нее есть отец. Если верить третьей жене МакЛеода, тот ответил, что «такое, мол, бывает в лучших семьях». Тут Грит драматично заявила: – Но он жив!

Существование отца Зелле держалось в секрете. Грит рассказывала своему жениху, что она сирота. Но когда день свадьбы неумолимо приблизился, Грит понадобился отец – или, по меньшей мере, его согласие. Как несовершеннолетняя она не могла выходить замуж без его согласия, если, конечно, она не могла предъявить свидетельства об его смерти. Но папа Зелле все еще был жив и проживал со своей второй женой в одном из бедных районов Амстердама, на улице Ланге Лейдсхедварсстраат 148.