Эдвард Рикенбэкер - Сражаясь с 'летающим цирком' (Главы 1-14)

В том, чтобы принимать поздравления с победой в воздушном бою от твоей эскадрильи есть особенное удовольствие. Для пилота они стоят большего, чем аплодисменты всего остального мира. Они означают, что ты получил признание людей, которые делят с тобой опасения, устремления, испытания и опасности воздушного боя. И с каждой победой приходит обновление и упрочнение отношений, связующих воедино этих братьев по оружию. В мире нет братства сильнее, чем братство лётчиков-истребителей этой большой войны. Ещё не нашёлся человек, который достиг значительного успеха, сбивая аэропланы противника, и был бы при этом испорчен победами или искренними поздравлениями своих товарищей. Если бы это его испортило, он не смог бы одерживать победы длительное время, ведь даже малая толика тщеславия фатальна в воздушном бою. Недоверие к себе - вот скорее та черта, которой многие авиаторы обязаны своим долгим существованием.

С большой признательностью я принял тёплые поздравления от Лафбери, которого я всегда почитал за семнадцать побед, и от Дуга Кэмпбелла с Аланом Винслоу, которые сбили первые машины, занесенные в счёт побед американской эскадрильи, и от многих других представителей 94-ой эскадрильи, принимавших участие в войне значительно дольше меня. Мне льстило быть принятым в славную когорту победителей этой эскадрильи. Они ещё увидят, как старая 94-я опередит все американске эскадрильи по числу побед над гансами.

На следующий день я был уведомлен, что генерал Жерар (Gerard) французский командующий Шестой Армией, приказал наградить капитана Холла и меня от имени правительства Франции за одержанную победу. Мы тогда действовали совместно с этим соединением французских вооруженных сил. Каждый из нас был представлен к награждению Военным Крестом с пальмовой ветвью (Croix de Guerre), что и было одобрено нашим правительством [Значок пальмовой ветви не был неотъемлемым атрибутом французского Военного Креста. Его прикрепляли к орденской ленте в знак повторного награждения этим орденом. Иногда количество "пальм" превышало десяток. Возможно, французское правительство, вручив Рикенбэкеру Крест с "пальмой", хотело таким образом подчеркнуть, насколько оно ценит заслуги американских авиаторов. - прим.пер.]. Но в то время офицеры армии США не имели права принимать награды иностранных правительств, поэтому церемония награждения прошла без нас. Награды удостоились капитан Холл и я, в связи с тем, что, согласно французским правилам, отмечались оба пилота, одержавшие групповую победу.

По правде говоря, охваченный чрезвычайным возбуждением от первой победы, я закрыл глаза на то, что мои смертельные выстрелы настигли другого авиатора. К тому же, если бы я делал это сам, то - в этом я не сомневался - снова совершил бы какой-нибудь просчет, который в корне изменил бы ситуацию. Победу принесло присутствие капитана Холла, если уж не его пули, и оно же подарило мне то восхитительное чувство уверенности в себе, которое впоследствии позволило мне успешно справиться с подобной ситуацией в одиночку.

Глава 5. Джимми Мейсснер раздевает крылья

Если бы кто-нибудь увидел записи в моём дневнике, датированные апрелем, то у него могло бы сложиться нелестное мнение о той области Франции, в которой располагалась наша эскадрилья. "Дождь и грязь!", "Погода - дрянь!", "Сегодня погода нелётная!" - вот лишь некоторые выдержки. Кого-либо из пилотов или приписного состава нашей эскадрильи сложно восхитить описаниями романтизма этой части La Belle France. Деревни мрачные и грязные. Каждый хозяин гордится размерами и зловонием навозной кучи, неизменно украшающей дворик перед входом в дом. Тротуары отсутствуют вовсе. Улицы заполнены липкой жижей и даже городам побольше трудно чем-либо заинтересовать американца. Беззаветная любовь к собственной стране - самый луший сувенир, который достаётся американскому солдату после визита в эти города в районе Вогезов и реки Мёз (Meuse).

Наше раздражение усугублялось ещё и тем, что каждый день, потерянный из-за плохой погоды, ронял престиж американской авиации в глазах союзников. За плечами британцев и французов было более трёх лёт воздушной войны, и ветераны их эскадрилий посматривали на американских пилотов с недоумением и этаким вежливым пренебрежением. Они поверили в историю с двадцатью тысячами аэропланов, доставка которых была обещана к апрелю. И вот он апрель, а мы летаем на слабо оснащённых машинах, которые нам посчастливилось выклянчить у французов и англичан. Наши пилоты не проходили подготовку под началом ветеранов, как это происходило у британцев, а наши методы были новыми и неопробованными. Вероятно, союзники не ставили под сомнение нашу решительность и боевой дух, но каждый из нас чувствовал: нам необходимо показать этим опытным эскадрильям, что мы можем тягаться с ними в любой области авиации даже на таких плохоньких машинах - лишь бы была возможность летать. А дождь всё не прекращался!