Эдвард Рикенбэкер - Сражаясь с 'летающим цирком' (Главы 1-14)

Практически в то же мгновение стало слышно, как две машины покидают поле. Это были Кэмпбелл и Винслоу, целое утро ожидавшие шанса, который, казалось, им уже не выпадет. Я побежал к ангарам, но прежде,чем я оказался на поле, меня перехватил рядовой, сказав, что на наш аэродром только что упал горящий немецкий самолет!

Это было правдой. С того места, где я стоял, виднелись языки пламени. Ещё не добравшись до места падения, я обратил внимание на пронзительные крики. Обернувшись, я увидел, как другая немецкая машина вонзилась носом в землю на расстоянии, не превышавшем пятисот ярдов. Первый самолёт поджёг Алан Винслоу через три минуты после того. как поднялся в воздух. Второго прижал к земле Дуглас Кэмпбелл; машина разбилась в дымке, прежде чем пилот заметил опасность. Это были первые немецкие аэропланы, сбитые американской эскадрильей буквально на пороге нашего аэродрома в день открытия боевых действий.

Ни один из немецких пилотов серьёзно не пострадал. Поинтересовавшись, каким образом они очутились в воздухе в такую погоду, мы узнали, что их подняли на перехват двух патрульных машин, которых засекли "Арчи" между Понт-а-Мусоном и Сен-Мийелем.Они преследовали меня и Чемберса, пока не потеряли из виду в тумане. Попытавшись отыскать обратный путь на аэродром у Метца, обнаружили наше поле и пошли на посадку, приняв его за собственую базу, когда Винслоу и Кэмпбелл поднялись в воздух и атаковали их на высоте 500 футов.

То была поистине великолепная премьера нашей эскадрильи, с превосходно обставленной сценой и идеальными декорациями. Нам было вдвойне приятно получить поздравления и похвалу от жителей Туля, переживших множество бомбовых налётов бошей и не наблюдавших никакой защиты их маленького любимого города со стороны союзной авиации. Когда они узнали, что две вражеские машины были сбиты американцами в день прибытия, их восхищению не было предела. Они пожимали нам руки, целовали нас, поднимали за нас бокалы лучшего мозельского и до хрипоты кричали: "Да здравствует Франция! Да здравствуют американцы!" Остатки захваченных трофеев мы переправили в Туль, где они были выставлены на обозрение на городской площади, пока их не растащили. Полноты нашему счастью добавило известие о том, что Рид Чемберс приземлился неподалеку от нашего аэродрома; той же ночью он вновь присоединился к нам.

Несколько последующих дней наша эскадрилья получала гораздо более сдержанные поздравления от выщестоящих офицеров и штаба. Лейтенанты Кэмпбелл и Винслоу были ошеломлены количеством телефонных звонков и каблограмм. В их адрес приходили поздравления из всех уголков Соединенных Штатов и значительное число посланий поступило из Англии и Франции. Нам чрезвычайно повезло, что первый день операций был отмечен таким необычайным успехом эскадрильи, а ещё большим везением стало то, что вражеские машины разбились в у нас на глазах. Этот эпизод вселил в нас уверенность и чувство того, что можем сразиться на равных с воздушными силами Германии. Датой первой победы американского оружия стало 14 апреля 1918 года.

В течение следующих нескольких дней нелетная погода заставила нас побездельничать на земле. Но вот 18 апреля была объявлена тревога в связи с тем, что вражеский самолет был замечен над Понт-а-Мусоном. Рид Чемберс и я вызвались посадить этого парня и после получения разрешения мы запрыгнули в машины, уже прогретые и подготовленные предварительно, и взлетели. Я был полон решимости принести нашей эскадрилье очередную победу и даже составил план, каким образом это должно произойти.

День был пасмурным и тучи висели на высоте 3 000 футов. Мы бесстрашно нырнули в них, пробиваясь выше. Наконец мы над облаками - начинаем описывать широкие круги, высматривая дерзкого немца. После тридцати или более минут бесплодных поисков я принимаю решение снизиться под облачность, чтобы восстановить ориентацию. Всё равно в этом секторе бошей нет.

Спустя десять минут я уже нёсся под тучами, оглядывая местность в поисках ориентиров. Внезапно прямо по курсу я обнаружил большой город, странным образом напоминавший Нанси, исключая то, что он находился в другом направлении. Подобравшись поближе, я не поверил глазам, когда детальный осмотр показал, что я был прав. Весь полёт я излишне полагался на собственное ощущение направления и даже не взглянул на компас. Соответственно, я выполнил полный разворот и повел Чемберса в направлении, противоположном тому, где нас ожидал бош. За всё утро мы не приблизились и на десять миль к линии фронта.