Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

— Действительно ли это был летун? — спросила я испуганно.

— Конечно, ты, ошибка природы! Cojuda ! Ты что, думаешь, это было привидение ?

В конце жизни у Карлоса было видение. Он увидел, еще одну форму неорганической жизни — существовали не только Бобби-летуны, но и так называемые «сеймуры», которые пожирали продвинутых практиков, тех, кто мог «видеть шире ». Сеймуры были длинными, веретенообразными, похожими на палки летунами, которые могли проскальзывать в щели под дверьми и проникать в душу. Он понял , что опасных слоев существует намного больше. Никто в нашей группе, кроме него, не был свободен по-настоящему. Он с жадностью исследовал этот предмет, пытаясь исполнить свой последний долг, открыв «самое существенное тайное знание дона Хуана».

Фотографии Тони были особым знаком, указывающим на него как на преемника Карлоса. Примерно каждая вторая женщина говорила о себе, что именно она была Электрической воительницей, но, насколько я знаю, Тони был единственным человеком, кому было предложено стать «преемником».

Он отказался, рассказав мне много позже, что, хорошо зная мексиканскую культуру, считал дона Хуана вымышленным персонажем. Получилось бы так, что он стал лидером группы, исповедующей учение, основанное на лжи, — Тони не считал это «магией». Карлос наказал его, не рассказав нам, что случалось на самом деле. Тони ушел со смирением, которое меня удивило, — я всегда, все годы, проведенные среди этих людей, считала его по-настоящему «безупречным». Он никогда не принимал участия в иерархической борьбе, не соблазнился предложением Кастанеды, почувствовав, что это противоречит его принципам, и сохранил привязанность и уважение ко всему, что было самым замечательным в « nagualito ».

На семинарах ожесточенно спорили по поводу того, как одеваться на лекции, и этими дискуссиями завершался каждый день интенсивной работы. После провала в Туле я твердо решила в компании ведьм всегда одеваться соответственно их вкусам. Первой заметила это Тайша, сказав мне: «Ты изменилась, и так скоро! В группе ты самая элегантная».

Для подготовки недельного семинара в UCLA потребовались напряженные усилия, он обещал стать особенным, поскольку в нем должен был участвовать весь высший эшелон. Программа была составлена настолько плотно, что только нашего недосыпания было бы достаточно, чтобы участники вошли в состояние повышенного осознания.

За неделю до этого я отправилась за покупками и выбирала их с огромной тщательностью. В конце концов я обнаружила платье, которое, как казалось, соответствовало требованиям ведьм и нравилось мне. Оно было из белого атласа, чуть выше колен, с тоненькой талией, слегка расклешенное внизу и с мягким, женственным воротником-лодочкой. По фасону оно напоминало слегка модернизированную моду пятидесятых годов. Я купила к нему белые атласные бальные туфельки на тоненьком каблучке (не слишком высоком из-за боязни выговора: высокие каблуки были очень чувствительной темой) и надела нитку жемчуга. Поглядев на себя в зеркало, я осталась довольной, не увидев ничего, что могло бы быть оскорбительным. Моя шея и плечи были видны, но это не было откровенным декольте , длина платья, с точки зрения магов, была идеальной, силуэт — классическим. Утром Карлос сделал мне самую лучшую из своих стрижек, очень короткую, с несколькими локонами. В мире магов, где тщеславие было грехом, с которым надо было бороться, я редко ощущала себя пьяняще хорошенькой — а вот сегодня так оно и было. Я надела просторную черную вельветовую курточку, чтобы дополнить ансамбль , и направилась в аудиторию.

По дороге я прошла мимо группы мужчин — новичков. «О-о-о! Ух ты!» — сказал кто-то.

Я улыбнулась. В мире магов я натворила столько дурного и наконец-то, казалось, достигла успеха в том, что они очень ценили, — выглядела элегантно.

Я обернулась, чтобы поприветствовать ведьм и других инструкторов по тенсегрити — «триггеров».

Остановившись поодаль, я помахала Гвидо и Рамону. Они замерли, прервав беседу. Пвидо уставился на меня:

— Элли… Ты сногсшибательна , — он взял меня под руку и притянул ближе к себе. — Посмотри, Рамон, посмотри на нее, она…