Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Но Карлос пришел в неописуемую ярость, какой я еще не видела, обвиняя меня в попытке убить его тем, что я занималась с ним сексом, имея ядовитый прозак в своем теле. У меня не было и мысли, что это запрещено, я была ошеломлена его вспышкой гнева. Потом он пошел разглагольствовать о моем юношеском баловстве наркотиками, безвозвратно разрушивших мою ауру и его заодно, хотя уже прошло почти два десятилетия после того, как я принимала что-то «плохое». Я сидела на кровати и плакала. Сдерживая ярость, он отвез меня в аэропорт.

В самолете я сидела позади Майи Ангелоу и, когда она обернулась, я увидела необычное лицо со следами страдания и разразилась слезами. Хотя мы никогда не встречались, я представилась и узнала, что она встречалась с моим отцом и обожала его. Я сказала, что ужасно тоскую по нему, и ее глаза наполнились слезами. Взяв мою руку, она сказала: «Я вас понимаю». Это сердечное и теплое пожатие, навсегда оставшееся в памяти, успокоило меня.

«Он был удивительным человеком», — добавила она с чувством. В это ужасное время она походила на ангела, встретившегося мне на пути. Так или иначе, но из-за этой встречи я смутно начала понимать, что тоска по отцу была переплетена с моей страстью к Карлосу. Это было абсолютно очевидно для многих моих друзей, но я не понимала, до какой степени Карлос стал замещать мне отца.

Перед очередной сменой телефонного номера Карлос ответил на несколько моих звонков, жестоко браня меня и без конца повторяя то, что он потом рассказал всем своим ученикам, — что он пробовал поднять мое энергетическое тело снизу, но ударился головой о мою поврежденную ауру, и Муни пришлось вызывать «скорую помощь». Он утверждал, что у него было сотрясение мозга.

Я истерично рыдала, говоря Флоринде: «Я подвела Карлоса!»

— Нет! Гораздо хуже ! Ты подвела нагваля .

Она была убеждена, что я нанесла ему смертельный удар, что он никогда не оправится от моей ядовитой энергии. Я хладнокровно оставила прозак и неуклонно двигалась к самоубийству: прекратила есть и отказывалась выходить из дома. Мои друзья, мой брат, мой врач беспокоились за меня, но никто не мог утешить. Я таяла на глазах, не в силах выходить из дома, чтобы оплачивать счета, и не находила ни одной причины, чтобы продолжать жить.

Один из моих самых хороших друзей в Беркли, Ричард, чтобы заставить меня выйти погулять, предложил съездить в округ Марин. Мы долго шли пешком по дороге, ведущей к великолепному виду возле Бэй Бриджес, популярной достопримечательности. Там были семьи, счастливые пары и физкультурники, — все выехали погулять в воскресенье. На полпути к вершине холма я сказала, что очень устала, не могу продолжать восхождение и подожду возвращения Ричарда на скамейке. Со скамьи были видны зубчатые утесы и волны, которые пенились и разбивались о них в сотне футов внизу.

Я решила прыгнуть. Это был единственный миг в моей жизни, когда я абсолютно серьезно отнеслась к идее самоубийства. Только мгновение отделяло меня от последнего шага. Я долго планировала самоубийство: принять много таблеток, запить алкоголем и усесться где-нибудь под деревом в снегу на севере Калифорнии. Я не хотела страдать и вообразила, что это должно быть похоже на сон. Я не хотела обременять никого из тех, кого любила, своим грязным телом.

Здесь все было по-другому. Через одну секунду я смогу остановить боль. Я встала и приблизилась к краю утеса. Я была похожа на робота, запрограммированного на самоуничтожение, пока волна эмоций не прорвалась сквозь туман.

Ряд образов остановил меня, ряд картин сменяли одна другую все настойчивее. Сначала появилась мать. Именно мысль о ней остановила меня, и я заколебалась, глядя на острые камни внизу. Я не могла так поступить с ней, это было бы неправильно. Однажды, найдя свою мать мертвой, моя бабушка ежедневно стала угрожать Сильвии самоубийством. Уход из жизни был худшим из того, что я могла сделать для матери, и я просто не могла так поступить. Потом, подобно кадрам в кинофильме, появился мой брат и мои самые дорогие друзья.

Наконец возникло видение Ричарда. Я представила, как он возвращается и видит толпу зрителей, глазеющих на мое тело, распростертое внизу на скалах и похожее на искореженную марионетку. Я вообразила, какое бремя вины и печали я оставлю ему на всю оставшуюся жизнь. Я не могла так поступить со своим другом. Я отступила и села.

В тот момент появился Ричард. Я присоединилась к нему, и мы сошли вниз с холма. Я ничего ему не сказала.