Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Но вернемся в мою комнату. Когда мы с Гарри переваривали отвратительные новости, позвонили в дверь. Одинаково потрясенные, мы договорились созвониться снова.

В дверях стоял Гвидо, он проследовал за мной в спальню. Я рассказала ему о моем телефонном разговоре с Гарри:

— Теперь многое стало понятно. То, что делал Карлос, — ужасно . А ты знаешь про Ребекку? Она со своей матерью, с ней все в порядке.

Он смотрел в сторону, на пол, на свои руки, только не глядел на меня.

— Я в шоке от всего этого, — продолжала я. — Мне было непонятно, почему никто не поддерживал со мной отношения? Ты тоже прошел через это, помнишь, Гвидо?

Он продолжал молча смотреть в сторону, казался очень испуганным и не торопился высказывать свое мнение. Потом решительно зашагал по комнате, уставившись в пол, как будто хотеть сделал археологическое открытие. Внезапно Гвидо сел на кровать и притянул меня к себе. В каком-то оцепенении, словно тряпичная кукла, я положила голову ему на плечо.

Гвидо пытался пошутить: мол, тот из нас, кто знал Карлоса дольше всего и у кого был самый высокий статус, будет «старейшиной».

— Это ты, Эллис! Ты выиграла приз!

В случайно оброненной фразе был явный намек на историю, которую рассказывал Карлос будто он овладел мной, когда я была пятнадцатилетней девственницей, а потом вместе с Муни пытался удочерить. Гвидо продолжал верить Карлосу.

Где был тот Гвидо, который кричал: «ХВАТИТ ЛЖИ! ХВАТИТ ИГР!»? Я стала рассказывать о том, как меня потрясли откровения Гарри, и какими злобными, расчетливыми и жестокими были поступки Карлоса по отношению ко мне. Мой разум мутился, исчисляя годы разрушений. Где были мои «когорты», где «карт-бланш»?

В изнеможении я замолчала и села рядом с Гвидо, но вдруг он ни с того ни с сего ляпнул:

— Никогда и никому не говори, что я не спал с тобой! — мы напряженно и неуклюже начали ласкать друг друга.

Я чувствовала себя униженной, какой-то дешевкой. Мне нужна была любовь и понимание, но все, что он мог предложить, было подростковым тисканьем. Он молча встал, собираясь уйти, и даже не поцеловал меня на прощание.

Я проводила его к выходу и сказала:

— То, как ты со мной обращаешься, заставляет меня чувствовать себя предметом. Это неправильно. Я…

Он перебил меня:

— Эй, что это? Рождество тайком! О! Замечательно!

Вечный шут. Ну и что?

— Мне это не нравится, Гвидо, я…

Но он уже убежал, чуть не вприпрыжку, и плюхнулся в свою машину.

На следующий день, стоя в пробке на дороге, он позвонил мне с сотового телефона.

— Я рада, что ты позвонил, Гвидо. Я сама собиралась это сделать. Про вчерашний…

— Да, ты знаешь, я думаю, мы должны прекратить все это.

— Как? Ты имеешь в виду навсегда или на время? Гвидо, вчера вечером ты действительно обидел меня. Я говорила тебе, что почувствовала себя дешевкой, ты не поцеловал меня, убежал к машине, как..

— Видимо это было довольно странно, но мне понравилось.

— Мне нет. Я же говорю тебе, что это ранит мои чувства, очень. Когда…

— О, не отключайся, мне звонят, подожди!

Я ждала мужчину, обожавшего меня в лучшие времена, пока тот ответит на звонок какой-то «дорогой Джейн». Он закончил разговор и снова обратился ко мне, но его голос зазвучал надменно.

— О, извини. Я должен был ответить, это одна актриса ! Так на чем мы остановились?

— Я спрашивала, ты окончательно решил прекратить отношения?

— Ух, кто же знает, что будет завтра? Ну ладно! Конечно все слишком запуталось, да и вообще. Не так уж это важно. Ведь у нас не было секса. А вчера на вечеринке я встретил эту невероятно милую цыпочку, у нее есть все: внешность, мозги, даже деньги ! Слушай, помнишь, как забавно было звонить друг другу и искать значения слов в словарике? Давай еще попробуем. Это, правда, было здорово!

— Я почувствовала себя так, словно меня пнули в живот. Словарик ?

— Черт, опять звонят! Пока, дорогая! Увидимся!

Это было мое первое и последнее «прощай» по-голливудски, небрежно брошенное по сотовому телефону с автострады, в ожидании звонка от кого-то более знаменитого. Гвидо прекрасно усвоил сущность пути мага по Карлосу делать все элегантно, изящно, как будто это твое последнее деяние на земле перед Бесконечностью.

Помню, что я до невозможности разозлилась на себя. В самом деле — любить инфанта, а представлять себе короля. Я была слепой идиоткой и, что хуже всего, — кротко сносила это. Нет, мы не были ни магами без эго, ни brujos , ни продвинутыми учениками, последователями нагваля . Мы были людьми, раздавленными скорбью.