Александр Родимцев - Гвардейцы стояли насмерть

- Нет, Павлито, не забыл. Это было под Мадридом у майора Энрике Листера. Вы долго не могли понять, почему мое лицо вам знакомо...

- Пока Листер не расхохотался и не сказал, что ты и мать схожи, как две капли воды. Ты ведь был тогда совсем мальчик!

- Нет, Павлито, тогда мне было уже семнадцать. А сейчас - увы! двадцать два.

С Рубеном мы познакомились в Испании в день моего возвращения на Родину, когда срок моего пребывания в рядах испанской республиканской армии, где я служил под именем Павлито, истек и я зашел к Энрике Листеру проститься. Во время нашего разговора в кабинет быстро вошел высокий, стройный паренек. И хозяин, и гость бросились навстречу друг другу. Мне тогда показалось, что встретились после долгой разлуки отец и сын.

- Это капрал Рубен Ибаррури, сын нашей Пассионарии, - представил мне Листер черноволосого паренька.

- Такой молодой и уже капрал! - вырвалось у меня.

- Не удивляйтесь, Павлито. С детских лет Рубен участвовал в демонстрациях, подвергавшихся вооруженному нападению полиции, - стал пояснять мне Листер. - На могилах павших борцов он вместе с нами клялся мстить душителям свободы. В тринадцать лет он стал активным распространителем подпольной печати в Мадриде. А сейчас - это сознательный и стойкий борец за республику. Вот уже год, как он в непрерывных боях с фалангистами.

- Энрико, не надо! - пытался перебить майора Рубен.

Было видно, что он смущен таким отзывом.

- Не стесняйся, мой мальчик, выше голову! - подбодрил его Листер. Побольше бы таких, как ты, и мы изгнали бы фалангистов из Испании.

И Рубен стал вспоминать о последних боях. Несмотря на молодой задор, было видно, что борьба для Рубена - не романтическое приключение, как у некоторых юношей, а глубоко осознанная необходимость спасения родины от фашизма.

- Я рад, что вместе с нами русские друзья. Я полюбил вашу советскую страну, - признался Рубен.

- А ты разве был у нас? - удивился я.

- Да. Когда маму бросили в тюрьму и полиция разыскивала меня и сестру Амалию, наши друзья переправили нас в Москву. Так я стал москвичом... - не без гордости подчеркнул Рубен и продолжал: - Я работал на автозаводе и учился в средней школе. У меня было много русских друзей. Мы часто пели про "Катюшу" и про "Трех танкистов"...

- А потом этот мальчуган от вас сбежал, - вмешался Листер. - Да, да, Павлито, сбежал. Когда у нас здесь случился фашистский мятеж, он, скрыв свое имя и возраст, направился в испанское посольство в Москве и таким образом вернулся на родину, где добровольно вступил в республиканскую армию - был зачислен в горнострелковую роту. За храбрость в боях его произвели в капралы...

Я тогда очень спешил, и мы расстались. Прежде чем скрыться за поворотом, я обернулся: Рубен и Листер продолжали стоять на дороге, подняв кулаки в антифашистском салюте. Я также поднял правую руку с крепко сжатым кулаком на уровне виска. И с тех пор меня с Рубеном связывало нечто большее, нежели воинское братство: мы были антифашистами.

Наши пути от залитой солнцем Гвадалахары до этой встречи в сталинградской степи еще раз пересеклись в Москве. Вспомнив об этом, я здесь, прямо на дороге, спросил Рубена:

- Ты не забыл про наше соревнование, Рубен?

- Нет, Павлито! Я долго тренировался и стал укладываться в ваше время...

Это было за год до войны. Однажды я по делам зашел в Московское пехотное училище имени Верховного Совета РСФСР, которое я когда-то окончил. Мой товарищ, ведший курс огневой подготовки, пригласил меня к себе на занятие. Тогда курсанты изучали материальную часть станкового пулемета системы "максим". Я очень любил это оружие, и мне захотелось тряхнуть стариной - с завязанными глазами разобрать и собрать замок пулемета. Я успешно справился с задачей. После мой друг обратился к курсантам:

- Ну, кто еще повторит то же самое?

Курсанты сначала не решались - дело-то не такое уж простое. Но потом один из них вызвался. Он только на пять секунд отстал от меня.

Когда курсант снял повязку, я увидел знакомые, слегка прищуренные в довольной улыбке глаза:

- Рубен!

- Павлито! Я думал забыли!

- Разве таких, как ты, забывают, Рубен?

К изумлению стоявших курсантов, мы обнялись, по-испански хлопая ладонями друг друга по спине.

Потом Рубен с горечью рассказывал о низложении кучкой интриганов-заговорщиков законного испанского правительства, о последних боях республиканских войск с мятежниками Франко, поддерживаемых фашистскими правительствами Италии и Германии, правящими кругами Англии, Франции и США.