Халил-бек Мусаясул - Страна последних рыцарей

Вот так, совершенно неожиданно, пришлось молодым джигитам *отвыкать от полной удовольствий цивилизованной жизни и погрузиться в суровую и героическую жизнь своей родины, где насилие и месть, нападение и защита были обычными мужскими делами. Теперь их вновь окружили горные вершины, объятые пламенем, как в былые времена детства. Воспоминания о придворной, чуждой светской жизни развеялись быстро как дым.

К вернувшимся на родину сыновьям в Темир-Хан-Шуру {6} приехал дальний родственник отца, старый фанатичный мусульманин, который пытался уговорить юношей присоединиться к мюридам * {7} , борцам за веру. Однако нашего отца ему не удалось уговорить, так как дедушка Манижал Мохама, который не принимал необдуманных решений, сражался на стороне русских у стен турецкой крепости Карс. Поэтому и мой отец счел для себя более подобающим перейти в распоряжение русского губернатора князя Орбелиани {8} , сделавшего его своим адъютантом, в то время как остальные члены семьи уехали из родного Чоха, где повстанцы все сжигали и рушили, в Кази-Кумух {9} . Представители одного тухума сражались на противоположных сторонах баррикад, кровные узы разрывались, брат шел на брата.

Как и предполагали более разумные люди, мятеж был беспощадно подавлен превосходящими силами русской армии, и поток царского гнева вылился в жестокие наказания по отношению к зачинщикам волнений. Но мой дед погиб при штурме крепости Карс, а для моего отца, то есть, его старшего сына, настал час, когда он понял, что легкомысленные времена галантных трофеев, без труда добытых цветных лент и шелковых локонов, уже прошли. Он решил избавиться от юношеской незрелости и обосноваться на родной земле. Эти перемены произошли в нем под влиянием почтенного аварского * {10} шейха {11} Андала, мудреца, пользовавшегося большим уважением в народе, который с помощью глубокомысленных наставлений и на примерах из своей жизни помогал ему вновь соединить те золотые нити, которые связывают каждого сына гор с его страной и унаследованными от предков обычаями. Вот тогда-то и посмотрел Манижал-Исрапил на окружающую действительность по-новому и обратил внимание на молодую Ханику из рода Ангурасул, красоту которой он воспел в нескольких песнях. Спустя некоторое время она стала его женой. После того как он основал свой дом, наместник царя назначил его наибом. Получив эту должность, отец поставил перед собой задачу, бережно сохраняя права и обычаи народа, то есть адат {12} , приблизить их к требованиям нового времени. Поэтому он обрил голову и отпустил, несмотря на свой молодой возраст, солидную бороду, так как она вызывала у народа уважение к ее обладателю.

Хорошо понимая заслуги шейха Андала в становлении своей личности, отец настолько высоко чтил мудрого старца и после его смерти, что люди еще долго пели песню следующего содержания: «Наш повсюду известный шейх Андал отдал свое тело земле, а душу свою Аллаху, нас же оставил в печали. Поэтому и наиб Манижал-Исрапил, охваченный глубоким трауром, опустил голову до земли. Он отошел от всех земных радостей и дал обет никогда больше не прикасаться к вину и к своему чудесному желтому табаку. Так сильно потрясла его смерть старого наставника и учителя…» Люди понимали состояние наиба, так как знали, насколько тесны были узы дружбы, связывавшие старца с его молодым другом.

Когда моя дорогая матушка в шестой раз ждала ребенка, у нее уже были сыновья Мохама, Каир, Заир и дочери Айшат и Патимат. В то время наша семья жила высоко в горах, в аварском селении Тлярош. Оно не было родным аулом нашего рода, который испокон веку жил в укрепленном селении Чох. Мы переехали в Карах, куда отец получил назначение на должность наиба. Народ тут жил в страшной нищете и был лишен всяких земных благ. Зато именно здесь была обитель того самого шейха, который несколько лет назад открыл моему отцу врата новой духовной, просветленной жизни, что стало поворотным пунктом в судьбе молодого офицера, которого судьба оторвала от роскоши и блеска петербургского дворца и занесла вновь в суровое одиночество гор, называемых его родиной.

Однажды шейх Андал обратился к моему отцу и сказал: «Если в этот раз Аллах подарит тебе мальчика, то обещай мне воспитать его верующим сыном родины. Не посылай его в Россию, чуждое не должно его коснуться. Когда он вырастет, пошли его в знаменитое медресе Эль-Асхар {13} , где он постигнет настоящее учение во всей его чистоте, ясности и дальше пойдет, а не то, что некоторые глупые муллы, которые вместо того, чтобы просветлять и просвещать народ, только затемняют его сознание. Воистину Аллах вознаградит тебя, если ты последуешь моему совету. Он простит тебе твои грехи и твою дружбу с неверными. Ты войдешь чистым во врата рая, и твое имя будет светиться в сердцах твоего народа. А мальчику ты должен дать мое имя, так как дни мои сочтены, и чаша моей жизни полна до краев».