Виктор Андриянов - Архипелаг OST. Судьба рабов «Третьего рейха» в их свидетельствах, письмах и документах

Значит, все остальные меры оккупантов вызывали у советских людей сплошное ликование?! Постыдился бы хоть перед памятью Льва Николаевича Толстого. Не может не знать историк и писатель, как опоганили немцы усадьбу великого русского писателя. И только ли в Ясной Поляне остались следы варваров?!

С апреля по сентябрь 1942 года немцы вывезли из оккупированных областей Советского Союза 1,8 миллиона остарбайтеров. Заукель удостоился похвалы Геринга: «…то, что он сделал за короткий срок для того, чтобы быстро собрать рабочих со всей Европы и доставить их на наши предприятия, — является единственным в своем роде достижением». В октябре 1944 года Гитлер осчастливил Заукеля чеком на 250 тысяч марок. Хорош подарочек к 50-летию главного вербовщика — восемь годовых зарплат! За счет тех, кому платили гроши, выжимая в несколько месяцев работу десятка лет.

«Надежда, что с помощью советских военнопленных удастся ликвидировать дефицит рабочей силы, не сбылась, — замечает исследователь военной экономики фашистской Германии Кристиан Штрайт. — Основная причина тому — массовая смертность». В угольной промышленности рейха за первую половину 1944 года скончались 32 тысячи человек — каждый пятый из общего числа, занятых на шахтах. «Даже отдел военнопленных в штабе ОКВ подвергал критике такой слишком высокий «расход пленных», — пишет Штрайт. Но для промышленников главным было требование Заукеля: «Выжимать из военнопленных, поступающих из стран Востока, такую производительность, какую только можно выжать».

Из Советского Союза фашисты намеревались вывезти 15 миллионов человек. Но не все, к счастью, зависело от них. Наступала Красная армия. Спасали от угона партизаны и подпольщики. А те, кому не удалось бежать, на всю жизнь сохранили память со знаком OST.

Сколько писем — столько и судеб. И в каждом — своя исповедь, своя боль, свои страдания, принесенные войной. Те годы страшно далеки от нас, многими воспринимаются так же смутно, как старый, полузабытый фильм. Но эти люди — наши современники. Кому-то ровесники, кому-то отцы или деды. Те, кто пережил Великую Отечественную хотя бы в самом начале жизни, не говоря уже о ветеранах, фронтовиках, поймут моих соавторов с полуслова… Но хотелось бы, чтобы их понял и принял и молодой читатель.

Представьте, что вам 15 лет и живете вы на берегу самого синего моря. В самом прекрасном городе в мире, конечно же в Одессе. Только что отпразднован день рождения, впереди — целое лето свободы. Младшего братишку отправили в село, к тетке, с утра под окнами свистит компания и — айда все на пляж.

Так начиналось то лето для Саши Стройной.

22 июня лето закончилось. Оборвалась юность.

Отца проводили на фронт. Брат застрял в селе. Саша, закончив краткосрочные курсы сандружинниц, дежурила в госпитале. Помогала эвакуировать раненых. Из госпиталя на Пироговской их отправляли в порт. Предлагали уехать и ей.

«Но я не могла. Не могла оставить маму. 15 октября мы еще эвакуировали раненых, а 16-го в Одессу вошли немцы. На следующий день, наконец, вернулся брат. Он пробирался домой вслед за немцами.

Через неделю на улице Энгельса взорвался немецкий штаб. Оккупанты начали мстить. Хватали всех подряд. Людей вешали прямо на улицах. Проспект Мира, Привокзальная площадь, улица Ленина — везде на деревьях, столбах висели казненные. Забрали и нашу маму.

Остались мы с братом вдвоем и все ждали, что мама вернется. Но больше мы ее не увидели… В конце ноября пришел человек с румынским ордером на нашу квартиру и сказал, чтобы мы выметались. На ночь нас приютила мамина подруга. Утром она вывела нас из города, и мы побрели в село, к родственникам.

Было очень холодно. Брат временами совсем не мог идти. Упадет на снег и плачет: «Оставь меня здесь. Добирайся сама». Ноя поднимала его, и мы плелись дальше, отсела до села. Добрые люди пускали переночевать, давали кусок хлеба и тарелку супа. Дотащились все же до Константиновки. Но и там война добралась до нас. Осенью сорок второго загремела и я в Германию. Было мне 16 лет».

А Дусе Догадайло из села Микольска в Николаевской области не было и шестнадцати. Ей приказали собираться вместо дочери местного доктора, которая вовремя вышла замуж за полицая. Власть, как известно, всегда пользовалась привилегиями.

Александра Могильного, ремесленника из Алчевска (это рабочий городок в нынешней Луганской области на Украине), в апреле сорок второго забрали рыть окопы у станции Фащевка. В том донбасском краю с осени 1941-го держал и оборону шахтерские стрелковые дивизии, 383-я и 395-я. В июне сорок второго им пришлось отступить. Подростки с лопатами попали в окружение. Как на Днепре Иван Захарчук… Тоже типичный путь в Германию.