Вадим Эрлихман: Вольф Мессинг. Экстрасенс Сталина

Он не любил выходить на улицу, ездить общественным транспортом. Крайне редко подходил к телефону. Укрывшись в своей небольшой квартире на улице Герцена, с головой уходил в книги и статьи о животных. Особенно — о дельфинах с их загадочным интеллектом, способностью приходить на помощь тонущим людям, словно уловив импульсы их страха и отчаянья. Мессинг был уверен, что они общаются телепатически и мечтал мысленно «поговорить» с ними. Другая его слабость — детективы. Он глотал их с доверчивостью ребенка, хотя вряд ли самый захватывающий детектив мог сравниться с его собственной жизнью.

На мой вопрос, случается ли ему не справиться с заданием, Мессинг отвечает:

— Крайне редко. Трудности возникают с нелогичным, абсурдным заданием. Например, однажды, выполняя мысленный приказ, я подошел к одному из зрителей, снял с его руки часы и, положив их на пол, занес над ними ногу. Затем, обратившись к залу, принес свои извинения: «Я не могу раздавить их, как того требует задание. Это не моя вещь».

Но случалось кое-что и похуже. На гастролях в Перми задание было на редкость простым: найти в зале определенную женщину, достать из ее сумки паспорт и со сцены назвать имя. Он легко сделал это. Вдруг из паспорта выпала фотография. Мессинг поднял ее, улыбнулся: «Какой красивый офицер. Совсем еще мальчик!»

Внезапно судорога исказила его лицо. Он вскрикнул. Схватился за сердце. Мгновенно дали занавес.

— Я увидел, как в тот момент, когда смотрел на его фото, мальчика убили, — сказал Мессинг.

Меньше чем через месяц женщина получила с фронта похоронку. День гибели ее сына точно совпал с моментом «видения» Мессинга.

— Вольф Григорьевич, объясните, как все-таки вы улавливаете чужие мысли?

— Мысли других людей для меня — образы. Я не столько слышу, сколько вижу их. Какое- то место, действие, человека. Образы эти имеют и цвет, и глубину. Как если бы вы вспоминали что-то, но. не из вашей жизни. В Берлине, обнаружив в себе эту способность, я очень полюбил бродить по рынку. Где еще вы встретите столько разных людей! Где еще можно так незаметно быть пристально внимательным, как не в толпе? Помню, одна пара брела между рядами. У них был очень подавленный вид. Внезапно в моем мозгу вспыхнула яркая картина: больная девочка в постели. Я отчетливо увидел ее бледное лицо. Проходя мимо этой пары, сказал вслух: «Не тревожьтесь. Ваш ребенок поправится».

Они остановились как вкопанные. Не знаю, что сильнее выражали их лица — страх, изумление или надежду. Именно тогда я вдруг осознал, что благодаря этой способности слышать мысли других смогу помогать людям. Особенно тем, кто остро нуждается в поддержке».

В принципе все сказанное Кючарьянц мог почерпнуть из других воспоминаний о Мессинге. Трудно сказать, был ли журналист в самом деле знаком с телепатом. Сомнительно, что американская газета заказала ему интервью с ним — на Западе как тогда, так и позже имя Мессинга было почти неизвестно. Правда, в 1970 году в США вышла книга Шейлы Острендер и Линн Шредер «Психические исследования за Железным занавесом» (сокращенно «Пси»), одна из глав которой была посвящена Мессингу. В свое время книга была очень популярной, ее перевели на несколько языков, но довольно быстро забыли, как и большинство подобных сочинений. Материалы о Мессинге авторы полностью взяли из его мемуаров, добавив к ним лишь утверждение о тесной связи телепата с КГБ. Сам он об их книге, видимо, так и не узнал, поскольку не читал западную прессу и крайне редко общался с гостями с Запада. Было, правда, одно исключение — в конце 60-х его будто бы посетила женщина, назвавшаяся его племянницей Мартой. В книге Варлена Стронгина имеется ее фотография с Мессингом, но никаких подробностей их встречи мы не знаем. К тому же книга полна фантазий, и не исключено, что фото изображает не родственницу телепата, а одну из его поклонниц.

В начале 1990-х журналист Борис Рохленко взял в Израиле интервью у другой (или той же?) племянницы телепата по имени Лидия. Она утверждала, что является дочерью Беньямина Мессинга, который бежал из Варшавского гетто и укрылся у партизан. После войны он жил во Франции, потом переехал в Аргентину. Лидия рассказала: «В 1966 году (мне тогда было 13 лет) отец мне сказал, что в Москве у него есть брат Вольф и что он хочет познакомиться со мной. Отец объяснил мне, что я поеду в Берлин, Вольф будет ждать меня в Берлине, а оттуда мы полетим в Москву. Я приехала в Москву летом, было много пуха от тополей. Спросила: «Это ваш снег?» Он сказал, что это «снег лета», но зимой снег тоже есть.