Святослав Рыбас - Красавица и генералы

- Вы против народа, это видно. - сказала Нина. - А мы с Макарием за народ. Правда, Макарий Александрович?

- Пусть народ растет до нашего уровня, а не наоборот, - сказал Григоров.

- Я за вас, Нина, и за воздушный флот, - вымолвил Макарий.

- Я за Ниночку тоже! - подхватил Григоров. - Тут я не уступлю, Ниночка, вы кого предпочитаете, казака или иногороднего господина Игнатенкова? - Он поджал под себя колени, вытянулся и приставил указательный палец к виску.

- Мальчишка! - усмехнулась Нина. - Вам бы в наш драмкружок... Будет второй Мозжухин.

- Лучше я буду генералом, если не подстрелят в грядушей баталии.

- А вы, Макарий, тоже высоко метите? - В Нинином голосе слышалось подзадоривание, она улыбалась, глядела то на одного, то на другого, словно сравнивала.

- Высоко! - резко сказал Макарий. И это прозвучало как вызов.

- Грохнется сверху, костей не соберет, - насмешливо заметил Григоров. Нет, дворяне живут дольше. Порода сказывается.

- Офицера в баталии подобьют, - поддразнила Нина. - Аэроплан над кавалеристом летит, - она взмахнула ладонью над ковром. - Двадцатый век над феодальной конницей!

Григоров лег на спину, положив руки под голову.

- Все-таки у казаков все получше будет, - задумчиво сказал он. Поярче... Вольна военна жисть, - он нарочно заговорил на казацкий манер, не дает казаку обзаводиться семейством. И женатые не пользуются никаким почетом. Коль убьют, так, значить, судьба. А не убьют погуляешь-потешишься!.. Военный человек обязан желать воевать...

- Вон орел летит, - сказал Макарий.

- Верно, степной орел, - согласился Григоров. - Однажды я видел, как ихняя стая устроила засады у байбачиных норок...

Нина приложила ладонь козырьком к глазам, приоткрыла рот.

Макарий посмотрел на ее вытянувшуюся шею.

Она повернулась к нему и спросила:

- Что вы так смотрите?

- Да не смотрю я! - буркнул Макарий.

- Нравится, вот и смотрит, - сказал Григоров. - Вы, Ниночка, настоящая красавица... Знаете, мне через полгода стукнет двадцать пять. Можно жениться.

Нина снова подняла голову и приложила ладонь к глазам.

- По казачьему обычаю, - сказал Макарий, - невеста сидит на сундуке и хныкает, а подруги поют.

- Перед тем, как ехать в церковь, - подхватил Григоров, - жениха и невесту обвязывают куском сети, чтобы предохранить от нечистой силы.

- Но еще раньше невеста вручает жениху "державу", плетку или шашку, добавил Макарий. Нина потеряла орла из виду, встала и пошла к ручью.

Григоров и Макарий поглядели ей вслед, потом посмотрели друг на друга.

- Это дело поправимое, - усмехнулся Григоров - Поедем к девочкам на Новороссийскую сторону. Зараз погуляем.

10

Макария Игнатенкова пригласили на обед к доктору Ларионову. Он въехал на бричке в больничный двор, где в просторном флигеле квартировали Ларионовы, оставил лошадь возле сарая и, прихрамывая, пошел через двор мимо больницы.

У крыльца сидели безногие, безрукие, один ослепший с вытекшими глазами. Макарий почти миновал их, но затем остановился и дал крайнему рубль.

- Всем на курево, - сказал он. Тот поблагодарил, и остальные стали благодарить, лишь слепой, не понимая, в чем дело, с напряженной полуулыбкой прислушивался.

Когда Макарий отошел на несколько шагов, до него донеслось ругательство в его адрес.

"Эх, люди! - подумал Макарий. - Что ж я плохого им сделал?" Вспомнил катастрофу на Рыковских копях, где погиб и муж Павлы в числе двухсот пятидесяти других шахтеров. Отец Макария тоже не раз мог попасть под взрыв болотного газа, остаться калекой или не выбраться из-под земли. Правда, уточнил Макарий, и я рискую, все должны рисковать ради прогресса... Эта мысль успокоила его. Слава Богу, он не был калекой!

Возле докторского флигеля росли вишни, на верхних ветвях над уцелевшими черно-красными посохлыми ягодами возились воробьи.

От ворот послышался скрип колес и показалась пара серых в яблоках. Кто приехал? А приехал англо-бельгиец-француз Симон, человек с двуцветными черно-рыжими волосами.

Он скоро захватил внимание доктора, его супруги и дочери. В кувшине плотно сидели привезенные им белые розы, немыслимые в рудничном поселке и потому особенно неотразимые.

Компания была такая: три Нинины подруги, фельдшер, судебный следователь, еще какие-то люди.

А розы англо-бельгийца-француза были подобны крупному предприятию, выдавливающему с рынка мелюзгу.

Даже походка у Симона бодрее, чем у отечественных господ, не говоря уже о пораненном авиаторе.

- Вот наш воздухоплаватель. Читали в "Приазовском крае"? Господин Игнатенков.