Наталья Горбачева: Прекрасная Натали

Николай Афанасьевич без сожаления отказался от праздной московской жизни, переселился с семьей в Полотняный Завод и с неутомимой энергией принялся наводить порядок. Беззастенчивое растаскивание барского добра прекратилось, под зорким хозяйским оком снова заработали фабрики. За пять лет упорного труда Николаю Афанасьевичу удалось заделать прорехи. Сын высылал отцу крупные суммы, стараясь удерживать его тем самым за границей. В 1811 году Николай Афанасьевич был награжден орденом Владимира IV степени «за приведение к должному устройству и усовершенствованию состояния в Калужской губернии фабрики полотняной и писчей бумаги».

Но тут наступил 1812 год: наполеоновская война нарушила мир в Европе. Французы близко подошли к гончаровским владениям. В Полотняном Заводе некоторое время стоял со своим штабом фельдмаршал Кутузов. Комнаты, в которых он жил, сделались исторической реликвией и стали называться кутузовскими. Можно себе представить, сколько пищи для детской фантазии маленьких Гончаровых дал этот факт столь близкого соприкосновения с судьбами отечества. Увы! Хранимый от французов, дом этот подвергся опустошительному нашествию собственного «иностранца». Афанасий Николаевич в самом начале войны сумел пробраться через границу и вернуться в Завод. Он привез с собой очередную любовницу — мадам Бабетт и стал требовать, чтобы ей оказывали знаки внимания, положенные хозяйке дома. Этим событием чрезвычайно осложнились семейные отношения.

Ко всему прочему, старику показалось, что сын кичится перед ним своей деловитостью и умственным превосходством, и вместо признательности за поправку дел он затаил на него злобу. Нашлось немало приближенных к хозяину людей, которым хотелось бы вернуться к прежней безалаберной жизни. Они разжигали страсти, наушничая и раздувая недоброжелательство отца к сыну. Очень скоро от критики Николая Афанасьевича перешли к игнорированию его распоряжений. Какое-то время сын еще пытался удержать отца от бесхозяйственности и расточительства, но на открытый скандал не шел, преклоняясь перед волей и властью Афанасия Николаевича. До нас дошло письмо сына к отцу, написанное уже после того, как в 1815 году Афанасий Николаевич полностью отстранил Николая Афанасьевича от дел. Отец, видимо, почувствовал некоторое угрызение совести и послал сыну в подарок дорогой перстень. Вот ответ сына:

«Милостивый Государь Батюшка Афанасий Николаевич, приношу вам мою благодарность за присланный мне через Наталью Ивановну перстень с портретом прадедушки Афанасия Абрамовича. Я принял его с должной признательностью. Чувствуя по недостоинству моему, что не заслуживаю я от вас такого внимания и памяти вашей обо мне, позвольте мне подарить его Митиньке, который, надеюсь, с возрастом своим будет достойнее иметь такой памятник и лучше меня заслужит звание достойного потомка фамилии Гончаровых. Ожидая вашего на то позволения или позволения отдать его под сохранение Наталье Ивановне, пребыть честь имею

Покорный ваш сын, Уничтоженная тварь

Николай Г…ров».

Можно представить, каковы были душевные терзания Николая Афанасьевича, видевшего, что труды его по восстановлению хозяйства разбиваются в пух и прах в угоду мимолетному капризу отца, но ничего нельзя было изменить. Огромная ответственность лежала на нем за судьбу своих собственных детей, которых к тому времени было уже шестеро: первенец и наследник майората Дмитрий, Екатерина, Иван, Александра, Наталья и новорожденный Сергей. Несмотря на то, что первые годы после отстранения сына от дел Афанасий Николаевич выдавал его семье достаточное содержание — 40 тысяч рублей ежегодно, Николай Афанасьевич теперь не мог обмануться, предчувствуя угрозу полного разорения. И его предчувствия оправдались. После скоропостижной смерти Афанасия Николаевича в 1832 году оказалось, что он оставил в «наследство» своим потомкам полтора миллиона долга!

Обстоятельства жизни Николая Афанасьевича складывались так, что, беспощадно терзая напряженный ум и наболевшую душу, подготавливали взрыв рокового неизлечимого недуга, который, в свою очередь, не мог не отразиться на самочувствии всех членов его собственной семьи. Начало болезни Николая Афанасьевича относят к концу 1814 года. Сведения о недуге весьма противоречивы. Гончарова считали «повредившимся в уме» — то ли из-за падения с лошади, то ли из-за дурной наследственности со стороны матери. Но слишком много испытаний выпало на его долю. В юности мать не дала ему сделать военной карьеры, о которой он грезил, теперь, в его зрелые годы, по воле отца оборвалась так прекрасно начавшаяся карьера преуспевающего промышленника. Надо полагать, что Николай Афанасьевич мог бы достичь больших успехов на любом поприще, но разрыв с отцом послужил причиной к тому, что он запил. Жизнь надломилась.