Виктор Чернов: Перед бурей

«Конструктивный социализм» показывает Чернова убежденным сторонником эволюционного социализма, признающим возможность построения социалистического общества только методами демократии. Практика большевистской революции, конечно, не могла не оказать огромного влияния на Чернова, не могла не заострить его отрицательного отношения к диктаториальным методам большевистского «деструктивного социализма» первой эпохи их диктатуры, но в своей основе отрицательное отношение к этим методам у Чернова более давнего происхождения. Оно явно связано с его основной и общей ориентацией на крестьянина, как на решающую силу в деле построения социализма. В свете этой работы новое значение получают старые споры начала 1900-х г.г., в которых Чернов играл столь большую роль.

В 1902-03 г.г., в момент особенного обострения полемических схваток между «Революционной Россией» и «Искрой» кто-то из авторов последней бросил хлесткую фразу о социалистах-революционерах, которые это название себе выбрали потому, что их «революционность не социалистична, а социализм не революционен». Эта фраза была брошена с целью оскорбления, — и именно как оскорбление она была тогда воспринята обеими сторонами. Чернов и его друзья с негодованием отвергали обвинение, — но теперь ясно, что дело было далеко не в одном желании уязвить противника. Если вылущить подлинное содержание этой фразы, то окажется, что полемист правильно уловил элемент, который теоретики «Революционной России» в то время, быть может, и сами еще не вполне ясно осознавали. Они, действительно, были последовательно революционны в борьбе за раскрепощение страны от абсолютизма, — за установление в стране подлинной демократии. Но позднейшее развитие страны от политической демократии к социализму они себе представляли не вполне отчетливо, — во всяком случае, не обязательно в революционных формах, не обязательно революционными методами.

В стране, где крестьянство составляло больше 85 % всего населения, ориентация на крестьянство, как на силу, потенциально сочувствующую социализму, действительно, не могла не обязывать по меньшей мере к допущению возможности эволюционного развития. По отношению к демократическому государству борьба за социализм социалистов-революционеров «черновского толка» уже тогда, в период революции 1905 г., содержала элементы, из которых можно было делать выводы в духе эволюционного социализма. По существу, в этом и было «черновское» решение той проблемы о путях развития России к социализму, «самобытнический» подход к которой составлял основу всего народнического направления в русском революционном движении… Он делал свою большую историческую ставку на неизбежность роста социалистических настроений среди крестьянской интеллигенции, — на тот самый процесс, который в 1922 г., конечно, под совсем другим углом зрения отметил и Ленин, говоривший о «химическом процессе» выделения с. — р-ов деревенской кооперацией…

…В кружках учащейся молодежи, где 60–65 лет т. н. Чернов начинал свою общественно-политическую карьеру, о социализме имели весьма туманное представление, но два основных элемента его уже знали: прежде всего, было известно, что, говоря словами Короленко, «одна свобода, без социальной справедливости, неполна»; с другой стороны, в отличие от пионеров народничества начала 1870-х г.г., было уже известно, что «свобода является необходимым условием осуществления социальной справедливости». Поискам путей к этой свободе, органически связанной с социальной справедливостью, Чернов отдал всю свою жизнь. Далеко не каждый его шаг был правилен, далеко не каждое его выступление будущий историк поставит ему в кредит. Но большую основную линию его исканий, те, кто идут нам на смену, не забудут.

Вышедший из глубин крестьянской, «мужицкой» России и хорошо знавший деревню, Чернов не только знал умом, но и ощущал всей натурой, что в России узловым вопросом всех вопросов является вопрос о крестьянстве. Он знал, что в России без крестьянства, а тем более против крестьянства, нет возможности строить общественные отношения, которые отвечали бы требованиям гармонически согласованных свободы и социальной справедливости. И в то же время он был убежден, что крестьянство, в лице его передовой интеллигенции, может стать в ряды сил, работающих над построением именно таких общественных отношений. Социализм, пропитанный элементами недоверия и даже вражды к крестьянству, необходимо приводил бы к возникновению в крестьянстве вражды к социализму, недоверия к социалистам. И, наоборот, ориентирующийся на крестьянство социализм имеет все шансы завоевать на свою сторону огромные крестьянские массы.