Виктор Терещатов - 900 дней в тылу врага

За ночь проехали километров сорок. Когда стало светать, устроили суд над изменником-управляющим.

— Смотри, — сказали мы ему, — ты стоишь на плененной земле, а карают тебя свободные советские люди. Люди, которых ты променял на скот.

Приговор был суров. Фашистский прихвостень получил по заслугам.

Однажды на привале ребята услыхали короткие автоматные очереди. Мы засекли направление выстрелов и выслали туда трех разведчиков. Через два часа они вернулись. К нашему удивлению, их было уже не трое, а человек двенадцать.

— Братву батьки Литвиненко ведем! — восторженно кричал Горячев.

Радости не было границ. Дело дошло до объятий.

Чтобы добраться до штаба Литвиненко, находившегося в деревне Морозово, нужно было сделать около двадцати километров. Мы прибыли туда в полдень. Сам Литвиненко вышел встречать нас. Он был в кубанке, кавалерийском полушубке и меховых унтах. Придерживая маузер, Литвиненко крепко пожимал наши руки.

— Первая ласточка прилетела, — улыбаясь, говорил он.

Литвиненко подробно расспросил нас о гибели лейтенанта Боровского, о наших первых боевых делах, а под конец сказал:

— Что ж, хлопцы, будем робыть разом. А зараз отдыхайте…

Горячев в кругу ребят старался копировать Литвиненко:

— Ну что, братва. Будем рубить немцев!

При этом он искренне сожалел, что не имеет маузера.

Наша группа остановилась в двух километрах от штаба, в деревне Кряковка.

В ту пору партизанское движение было еще невелико, а поэтому немцы чувствовали себя вольготно. Они бесцеремонно разгуливали по проселочным дорогам, заходили в избы, требуя продуктов:

— Яйки, яйки даешь…

И тут же заодно забирали теплые вещи: валенки, шапки, полушубки.

В сорок первом году был на редкость обильный урожай хлеба. Крестьяне по традиции собрали его коллективом, разделили между собой и спрятали от врагов.

В деревни часто наведывались немецкие заготовители. Они читали грозные приказы командования. Но крестьяне хитро водили гитлеровцев за нос.

— И рады помочь, да нечем, — говорили они, показывая пустые амбары.

Заготовители ругались и, несолоно хлебавши, поворачивали пустые сани обратно.

Но не только по хлебным делам наезжали гитлеровцы. Они выбирали и назначали старост и полицейских.

В те времена много разного люда проживало в деревнях, на оккупированной территории. Одних не успели взять в Красную Армию, другие попали в окружение или вырвались из немецкого плена и теперь ждали момента, чтобы перейти линию фронта.

Немало гнездилось по деревням и преступников, выпущенных гитлеровцами на свободу. Они жили на широкую ногу, гнали самогон. Лютой ненавистью ненавидя советский строй, они шли на всякую подлость: выдавали немцам сельских активистов, семьи военнослужащих и всех тех, с которыми имели какие-либо личные счеты.

Но среди старост и полицейских были и люди, не только сочувствовавшие, но и помогавшие нам в борьбе с оккупантами. Были и такие, которых специально оставляли на оккупированной территории подпольные партийные и советские организации, армейские штабы. Какой выдержкой, силой воли должны были обладать они, постоянно встречая, презрительный взгляд односельчан, выслушивая слова проклятий! И так длилось не день и не месяц. И только значительно позже, когда земля вновь стала свободной, народ узнал правду об этих стойких борцах, об их мужестве и героизме.

Как родник, пробивая почву, набирает силы, так с каждым днем росло и крепло партизанское движение. Партизаны все чаще стали появляться в деревнях и селах. Народная молва преувеличивала их подвиги. И в этом не было ничего удивительного: народ так истомился в фашистском рабстве, что хотел видеть своих освободителей выдающимися героями.

Так случилось и на этот раз. С приходом нашей группы население пустило слух, что к Литвиненко прибыл из советского тыла целый полк хорошо вооруженных бойцов. В одном селе нам рассказывали, что молодой партизан захватил в плен двадцать пять гитлеровцев. Мы слушали эти истории и невольно вспоминали былинных русских богатырей.

В это время Литвиненко провел две боевые операции, в ходе которых было уничтожено много фашистов и военной техники.

Мы разъезжали по деревням, рассказывали людям о разгроме немцев под Москвой, распространяли свежие листовки.

Колхозники, оставшиеся в деревнях по различным обстоятельствам, зашевелились. Они вооружались чем могли и записывались в партизанский отряд. Ряды народных мстителей росли с каждым днем.