Эмиль Людвиг - Судьба короля Эдуарда

Принцу Альберту повезло, ибо так принято говорить о человеке, чье участие в авантюре заканчивается удачно; иначе пришлось бы говорить о его ужасном невезении. В самом деле, в мае 1916 года, как только здоровье его улучшилось, и принц снова вернулся на корабль, тут-то все внезапно и началось. Первое и последнее большое сражение войны состоялось в те несколько недель, что принц провел в действующей армии. 30 мая англичане увидели, что к ним на приливной волне приближается немецкий флот, и все корабли в Скапа-Флоу, в их числе и принадлежавший к пятому дивизиону первой эскадры «Коллингвуд», на борту которого служил принц Альберт, получили приказ: «Prepare for action!» [10] «К бою готовьсь!» (англ.). Поначалу этот приказ ничего кроме раздражения не вызвал, поскольку их слишком часто поднимали по ложной тревоге. Но на этот раз им действительно угрожал неприятель, и внизу, в орудийном отсеке, принц Альберт услышал, как кто-то сказал: «Ну вот! Наконец-то настоящее дело после двух лет ложных тревог!»

Ютландское сражение, состоявшееся 31 мая 1916 года, описывалось множество раз, однако, настолько по-разному, что никто так и не смог определить, кто же вышел из него победителем. Адмирал Джеллико однажды с улыбкой сказал автору этих строк: «О том, что с нами действительно произошло, я узнал только спустя несколько лет из немецких рапортов!» Думаю, он едва ли преувеличивал скудность своих знаний. Весь мир с удивлением увидел итог десятилетнего строительства военных флотов, вызывавшего бесконечные дискуссии в парламентах, клубах, газетах и среди штатских лиц и обошедшегося в миллиарды, которые граждане обеих стран как налогоплательщики вкладывали в укрепление морской мощи держав, — флотилии ограничились единственным двухчасовым сражением. В нем участвовали сто сорок кораблей, в том числе самые большие в мире, но исход этого сражения остался неясен! Никто не знал, смеяться или негодовать, и участники баталии, возвращаясь в свои порты, кипели от ярости.

Принц Альберт был одним из немногих, кто что-то видел и кое-что сделал в день сражения. В самом начале войны он обещал другу, что расскажет о своих впечатлениях о первой же и, добавим, последней битве кампании, и сдержал слово. Вот ее описание (цитирую по Болито): «Это было великое дело — принять участие в Ютландском сражении, и оно, конечно, сильно отличалось от всего того, что я ожидал. С борта „Коллингвуда“ мы, естественно, видели намного больше, чем с некоторых других кораблей, и стреляли чаще других. Удача сопутствовала нам, и мы совсем не пострадали от обстрела, хотя несколько раз были на волоске от этого. Снаряд пролетел над баком, в нескольких дюймах от нас!

Я был помощником командира в носовой орудийной башне, а командовал ею офицер артиллерии Тэйт. Когда они дали по нам залп, я находился в орудийном отсеке. Вскоре я поднялся наверх и оставался там некоторое время, но не очень долго!

Мы не получили ни одного повреждения. Все прошло прекрасно, а что касается людей, то они держались потрясающе: были очень веселы, как обычно, и работали как черти. Гораздо хуже мы провели следующую ночь. Мы прекратили огонь в девять часов вечера, потом стояли на вахте до двух часов ночи, до того момента, когда вновь укрылись в орудийных башнях.

В то утро самую большую тревогу у нас вызывало то, что мы потеряли из виду врага. В четыре часа утра показался старик-цеппелин, который наводил противника на наши позиции».

Рассказано вполне по-британски, без пафоса, с известной долей остроумия, с юмором, не забыты и достоинства боевых товарищей. Перед нами молодой английский офицер; во время этого единственного, несколько лет ожидаемого сражения он сидит в тесном металлическом отсеке под палубой, ничего не видит и почти не слышит шума боя. Собственно, он должен слышать только бесстрастные и четкие офицерские команды о наводке орудий и числе выстрелов. Артиллеристы лишь догадываются, что происходит за стенами орудийной башни, но каждую секунду невидимый враг может их уничтожить. Что хорошо всем известно, и именно это держит все сердца в мрачном напряжении. В конце концов Альберт не выдержал и вышел на палубу, чтобы не пропустить великое зрелище; по какому праву он это сделал, нам неизвестно. Мы лишь знаем, что когда немецкий снаряд упал совсем рядом, кто-то крикнул принцу: «Какого черта вы здесь делаете?» «Уже ухожу, сударь», — последовал ответ.

Благодарность за проявленное мужество в приказе по флоту могла бы лишь заставить принца Альберта покраснеть от стыда, ибо он вел себя точно так же, как тысячи других моряков; вероятно, не больше его тронули и награды, полученные из Петербурга и Рима. Но принц взял на память белый сигнальный флажок, которым в тот день подавали сигналы на борту его корабля, и флажок этот всегда стоял на его письменном столе. Историки королевского двора отметили, что с 1780 года, когда Вильгельм IV сражался простым матросом в Гибралтаре, ни один принц из британской королевской фамилии не участвовал в морском сражении. Наверное, как простому смертному, ему лестно было услышать ответ матроса, у которого спросили, как вел себя Альберт во время сражения: «Ну да, я помню, он, как обычно, выпил какао вместе с матросами и канонирами!».