Рой Дженкинс - Франклин Делано Рузвельт

В самом деле, центральная часть долины Гудзона, особенно восточный берег к югу от Олбани, тянущийся через Тиволи, Гайд — Парк, Покипси, Гаррисон до Пикскилла, была плотно застроена впечатляющими особняками, которые стояли друг за другом, как жемчужины в ожерелье. Такой концентрации богатых поместий не знали ни Англия, ни Франция; британские поместья северо — западного Ноттингемшира, так называемые «Герцогства», где некогда находились поместья нескольких герцогов, на фоне американских выглядели спорадичными. При этом образ жизни здешних богатых землевладельцев был не показушным, но поистине приличествующим джентльмену.

Джеймса Рузвельта, отца Франклина, описывают как «высокого человека с бакенбардами, похожими на бараньи отбивные, который редко появлялся без хлыста. Он разводил рысаков и создал знаменитое стадо Олдернейской породы крупного рогатого скота, который скрещивал с коровами Джерсейской и Гернсейской пород. Каждый год он отправлялся на лечение на воды в Германию, ездил охотиться в По во французских Пиренеях, стрелял куропаток в Шотландии и, как настоящий глава общины, был среди тех, кто решал, кого допускать в нью — йоркское высшее общество, а кого нет. В политической жизни он не участвовал, считая это занятие недостойным джентльмена, но, выполняя долг эсквайра, участвовал в добровольной пожарной команде, был церковным старостой и членом приходского управления, а еще председательствовал на городских собраниях Гайд — Парка. Как президент небольшой железнодорожной компании он имел право ездить в личном вагоне… в любую часть страны».

Он и люди его круга жили в Нью — Йорке только поздней осенью, остальное же время предпочитали проводить в своих поместьях на берегу Гудзона, наезжая в город раз или два в неделю, чтобы проверить, как обстоят дела с их немалыми, но в основном унаследованными капиталами. Однако же, они не слишком напрягались, чтобы эти капиталы приумножить.

Рузвельты из Ойстер — Бей были, скорее, важными людьми Лонг — Айленд — Саунд, а не долины Гудзона, но они тоже были членами громадного клана Рузвельтов и ощущали связь не только с двумя его ветвями, но и с множеством других старых семейств Нью — Йорка. Они употребляли обороты «кузен Х» и «кузина Y» так, как никогда не пришло бы в голову старым британским кланам Кавендишей и Спенсеров, Сесилов и Стенли. Когда Элеонора Рузвельт в 1903 году обручилась с ФДР, то в письме к Саре Рузвельт — своей будущей свекрови — она неизменно обращалась к той: «кузина Салли». Такая практика напоминает анекдот об армянской семье, у которой столь давние корни, что деву Марию они зовут «кузиной Мэри».

На каком‑то этапе две ветви клана разделились по своим политическим воззрениям. Рузвельты из Ойстер — Бей были республиканцами, по крайней мере, со времен Гражданской войны. Отец Теодора Рузвельта откупился от службы в федеральной армии Севера, и в этом можно усмотреть глубокую иронию, поскольку его сын занял впоследствии крайние патриотические позиции. Бескомпромиссные республиканские убеждения ойстербейских Рузвельтов были, однако, типичными для их окружения в конце девятнадцатого века.

Гораздо удивительнее то, что Рузвельты из Гайд — Парка были демократами. Отец Франклина Рузвельта поддерживал Гровера Кливленда — ньюйоркца с правыми взглядами, единственного в истории страны, кто избирался президентом дважды с перерывом между сроками. Джеймс Рузвельт стал демократом, потому что его отец был демократом, а он не любил изменять семейным традициям. Но относился он к Демократической партии примерно так же, как старые виги [5] Виги — представители либеральной оппозиции, предшественники Либеральной партии в Великобритании. относились к британской Либеральной партии до ее раскола в 1886 году, когда Гладстоун вынес в Парламент на голосование вопрос по гомрулю [6] Гомруль — движение за автономию Ирландии на рубеже XIX‑XX веков. .

Казалось бы, Рузвельты из Гайд — Парка должны были отличаться более консервативными политическими воззрениями, чем их родственники из Ойстер — Бей. Ведь они жили в заточении сельской местности на своем утесе в долине Гудзона более чем за сотню километров вверх по течению реки от Нью — Йорка и лишь время от времени наведывались в свою резиденцию на Манхэттене и, значит, были в гораздо большей мере изолированы от жизни голосующего главным образом за Демократическую партию «Большого яблока» — и географически, и по степени участия в городской жизни, — нежели их кузены из более близкой к мегаполису части Лонг — Айленда. Эти политические симпатии свидетельствуют скорее об отсутствии четкой идеологической позиции у американских политических партий того времени, нежели о каком‑либо подозрении на социально — экономические разногласия между двумя ветвями клана Рузвельтов. И дело не в том, что тогдашняя политическая жизнь Америки была скучной. Первая дюжина лет двадцатого века, завершившаяся президентскими выборами 1912 года, была наиболее любопытным периодом времени между президентскими сроками Линкольна и второго Рузвельта. Но интерес этот больше все же вызывали конфликты внутри и вокруг отдельно взятых партий, нежели прямые сшибки между республиканцами и демократами.