Алан Уильямс: Человек, который бросил Битлз

Здесь, в «Джеке», в конце 50-х я впервые увидел Джона Леннона, Пола МакКартни, Джорджа Харрисона и Стюарта Сатклиффа. Стюарт был «пятым битлом»; он умер, не дожив до 22-х лет.

Джон Леннон был центральной фигурой в компании бездельников и мечтателей — авангарда хипического движения, — которые жили в маленьких комнатках на Перси-стрит и Гамбиер-Террас. Там не было мебели, потому что в холодную погоду их обитатели жгли столы и стулья прямо в центре комнаты (это было любимым развлечением Модильяни и, я думаю, ребята ловили могучий кайф, приобщаясь таким образом к богемному миру). Комнаты были завалены всяким хламом — коробками из-под чая, дорожными знаками, светофорами, старым тряпьем и бог знает чем еще. Где-то они раздобыли даже гроб, и Джон спал в нем, удобно устроившись на мягкой шелковой обивке. В те дни юмор Джона был довольно мрачным.

Разумеется, в Ливерпуле было много разных странных типов, и Битлы были далеко не единственными «чудаками». Мне, например, нравился Артур Дули — знаменитый скульптор, жилище которого было еще чуднее, чем джоновское. Поскольку он работал (и работает) с металлом, на его стенах вместо обычных картин висели мотки колючей проволоки. По его комнате было трудно передвигаться: вы повсюду натыкались на полузаконченные «объекты» и груды металла.

Комната, которую снимал Артур, находилась совсем рядом с «Джеком», и очень часто, закрыв свое заведение на ночь, я с друзьями шел к Артуру. Мы его как следует встряхивали (он был, как всегда, пьян) и до утра пили с ним пиво.

Битлы постоянно бывали в «Джеке». Они считали большой честью сидеть рядом с такими знаменитыми ливерпульскими группами, как Рори Сторм (Шторм) и Харрикейнз (Ураганы) или Дэрри Уилки и Сеньоры. Джон, Пол, Джордж и Стюарт объединились в группу и, поскольку Джон со Стюартом учились в городском Художественном Колледже, им удалось выбить себе ангажемент играть там на танцах за несколько шиллингов на брата. Играли они страшно плохо, чему немало способствовал Стюарт, который на своем басу не мог сыграть ни одной правильной ноты. Он был ужасно беспомощен и никогда не считал себя музыкантом. Остальные его «прикрывали».

Я считал Битлов обыкновенными бездельниками. И не один я. Конечно, они чем-то отличались от других и производили какое-то необычное впечатление, трудно определимое словами. И все-таки я считал их бездельниками, принадлежащими к миру богемы. Во мне, наверное, есть что-то такое, что привлекает ко мне потерянных людей, а Битлы казались мне как раз такими. Днем в «Джеке» было неуютно и грязно, почти как в зале ожидания на вокзале. Люди сидели часами, глядя в окно и лишь изредка обмениваясь кивками или одним-двумя словами, произносимыми почти шепотом. Изредка кто-нибудь вскакивал, увидя через окно своего друга, и выбегал выпросить у него на бутерброд или кока-колу. И только вечером, когда приходили музыканты из Вест-Индии, наше заведение приходило в себя и начинало «вибрировать».

В 1959 году все газеты писали про художественные вечера в Челси, и я решил устроить что-нибудь вроде этого у нас в городе. Я снял «Сент-Джорджз Холл» («Зал Св. Георгия») в центре города и попросил Стюарта Сатклиффа и Джона Леннона сделать несколько декораций, которые, согласно старой традиции, должны быть в полночь разбиты на куски. Джорджа и Пола я тоже привлек к этому делу. Я обещал им всем бесплатные билеты и еще по 15 фунтов каждому.

Декорации получились отличные. Они показывали, что у Битлов отличное чувство цвета и линии. (Стюарт был истинным художником. Если бы он не умер, то безусловно стал бы отличным живописцем. Однажды ему удалось выставить одну свою картину на выставке, организованной Джоном Мурсом. Этот мультимиллионер купил ее потом для своей коллекции.) Одну из декораций я помню особенно отчетливо: она была выполнена в форме огромной гитары — символа их будущей славы. Я был уверен, что наш вечер (тогда это называлось «балом») пройдет с большим успехом. Мы продали несколько сот билетов. На черном рынке они стоили втрое дороже. Один мой приятель за пару билетов обещал целую неделю бесплатно поить меня пивом в своем баре, но я ничем не мог ему помочь: не осталось ни одного непроданного билета, а проводить людей просто так городские власти запретили — они не хотели видеть давку в милом их сердцу старинном зале… Мы решили устроить конкурс на звание «самой красивой медсестры» и сообщили об этом во все городские больницы. На роль судьи был выбран звезда театра и ТВ Брюс Форсайт. Я устроит также бал для высокопоставленных гостей: сидя на балконе, они могли сверху наблюдать за веселыми игрищами. В общем, все было предусмотрено, и я предвкушал триумф. В день «бала», задолго до того как мы распахнули двери перед счастливыми обладателями билетов, я вместе с Битлами втащил декорации по кусочку в зал: они были такие огромные, что целиком их невозможно было протащить через двери. Потом Джон, Джордж, Пол и Стюарт собрали их по частям и мы пошли дальше вглубь зала, чтобы взглянуть на то, что получилось.