Анастасия Ширинская - Бизерта. Последняя стоянка

Работы продвигались быстро. Дом зажил собственной молодой жизнью. Через окна светлой столовой видны подрастающие деревья. Одна лишь тропа к Донцу не изменилась и хранит еще следы ушедших в прошлое времен первобытной степи: рыжая молния лисы, скользящей средь гибких стеблей ковыля, реже — серый силуэт одинокого волка и везде среди колючих кустов шиповника — пучки горькой полыни…

Загадочная история связана с этой тропой — трагедия, которая навсегда сохранит свою тайну.

Цыгане веками кочевали по русским равнинам, но всегда жили обособленной жизнью. Они подчинялись лишь собственным законам, имели свои личные понятия о чести, и никакая власть не была им указом.

Они исчезали, появлялись, свободные как степной ветер, которому не заказана ни одна дорога, но никогда они не оставляли своих в беде!

Откуда же взялась молодая цыганка, чье бездыханное тело было найдено на этой заброшенной тропе? Годовалая девочка отчаянно цеплялась за одежды матери. Какая драма заставила ее покинуть табор? Одни лишь вопросы без ответов, но так ли уж важны ответы? Очевидны лишь страдания обессиленной женщины, карабкавшейся по крутой каменистой тропе с младенцем на руках, отчаяние умирающей вблизи возможной, но уже недосягаемой помощи да ужас ребенка, очнувшегося подле остывшей, неподвижной матери!

Об этом будут говорить еще долго… Будут говорить даже через 200 лет, так как найденная девочка будет воспитана в усадьбе!.. Позднее она выйдет замуж за поляка и станет прародительницей многочисленного потомства Адамовичей.

Поколения хозяев следовали одно за другим, каждое вносило в строительство усадьбы свою лепту усилий и любви.

Родившись в Рубежном, я унаследовала эту любовь к очарованному краю — богатство, которого никто не может меня лишить, силу, позволившую мне пережить много трудностей, никогда не чувствуя себя обделенной судьбой.

С какого момента, с какого этапа поколений те, кто нам предшествовал, перестают быть нашими близкими?

Мой отец с безразличием отзывался о «первых хозяевах Рубежного», не называя даже их имен. Совсем еще молодым он был пристыжен дядей Мироном, который застал его в своем рабочем кабинете, целившимся в портрет «неизвестного». Такую воображаемую «дуэль» папа никогда бы не позволил себе против своего прадеда Насветевича.

Для меня это еще одна из причин предполагать, что это был портрет отдаленного предка, Богдановича, который в начале XIX столетия построил новый дом — «мой дом». Даты подтверждают это предположение.

Мужчине на портрете около пятидесяти лет. Некоторые детали его облика характерны для моды двадцатых-тридцатых годов прошлого века: густые волнистые волосы, бакенбарды — это еще эпоха романтизма, сюртук из мягкого драпа с узкими лацканами, жилет из такой же материи, белые треугольники воротничка над широким галстуком — все это тоже мода первой половины столетия.

Ребенком я была уверена, что портрет таинственно живет в тишине мрачного кабинета. Задумчивый, внимательно следящий за мной взгляд, строгий, без улыбки рот… Не все унесли с собой прошедшие года! Портреты продолжают жить своей особенной, загадочной жизнью. Вечная улыбка, не покидающая лица, была бы нестерпима на портрете. Улыбаться можно лишь на фотографии навстречу мимолетной, счастливой минуте.

Первые владельцы Рубежного! Со временем я много о них узнала и они сделались для меня близкими.

Богдановичи тоже не имели сыновей, и Рубежное перешло дочери Анастасии, которая вышла замуж за Александра Насветевича.

У меня сохранилась ее большая фотография, датированная 1860 годом. Вот она, моя прапрабабушка! Анастасия Насветевич на снимке выглядит еще молодо, ей около пятидесяти лет. Кашемировая шаль наброшена на плечи, миниатюрные пальцы зябко сжимают края шали под кружевным воротничком. Слегка завитые волосы, аккуратно уложенные по обе стороны пробора, обрамляют удивительно спокойное, гладкое лицо. Это мать трех сыновей: Александра, Владимира и Сергея Насветевич.

Старший, Александр Александрович Насветевич — мой прадед; имена Александра и Анастасии будут повторяться в семье.

Он родился в тридцатых годах, возможно, в 1837-м. Детство трех братьев прошло в семейном поместье на берегу Донца.

Эксплуатация угольных шахт бассейна уже шла полным ходом. Химические фабрики привлекали многочисленных специалистов. Работы велись в тесном сотрудничестве с Петербургским Горным институтом и Казачьей армией Дона и Черного моря.