Николай Свешников - Воспоминания пропащего человека

Мало помню я теперь из первого года моего учения, не помню даже, выучился ли я там хоть сколько-нибудь читать, а писать, кажется, и палок не начинал. Но я помню очень хорошо, что розги у нас в то время очень часто пускались в ход, и ученики друг дружку пороли с каким-то удовольствием. Как только бывало учитель скажет, что такого-то нужно выпороть, то непременно человек пять сломя голову бегут за розгами. Хотя мне в этом классе не приходилось еще пробовать розог и не удавалось никого сечь, но один раз я вздумал дома похвастаться, что сек товарища, и, придя из школы, сказал:

— Маменька, нонче одного у нас секли, я побежал, схватил розги, да так его нахлестал, даже до крови, четыре мальчишки его держали, насилу сдержали.

— Ах, ты, мерзавец, ах, ты, дурак! Да как ты осмелился? Вот возьму я сейчас хороший ремень да задам самому тебе такую порку, что ты у меня с неделю не сядешь.

Долго она меня бранила и усовещевала… Помню, что она меня сравнивала с палачом…

И я понял, что нехорошим делом похвастался, но уже не захотел сознаться, что солгал.

Хотя я и не очень успешно учился в первом приходском классе [25] По уставу 1828 г. в городах на один или несколько церковных приходов открывались одно- или двухклассные приходские училища, где учили чтению, письму, первым четырем арифметическим действиям и закону божию. , но на экзамене все-таки попал к переводке во второй приходский класс. Этот класс и три уездных находились почти против нашего дома. Смотритель и учителя, жившие в училище, все хорошо знали наше семейство, потому что крестная продавала им молоко и яйца, а иногда, ради меня, и дарила. Но мое ученье и тут шло не блестящим образом. «Начальное чтение» и «Друг детей» [26] Речь идет о книгах А. Ф. Вельтмана «Начальное чтение для образующегося юношества» (М., 1837) и П. П. Максимовмча «Друг детей. Книга для первоначального чтения» (Спб., 1839). я еще почитывал порядочно, потому что разные анекдоты и мелкие повести меня занимали; арифметика также шла у меня не совсем дурно, но чистописание и закон Божий мне вовсе не давались; я помню, что два месяца твердил наизусть второй член символа веры, но как только священник начинал меня спрашивать, то я непременно забывал его и сбивался. Отец Петр, так звали законоучителя, не раз собирался меня выпороть; но пороли ли меня в этом классе, или нет, я теперь уже забыл.

С переходом в уездное училище [27] Уездное училище — следующий после приходских училищ разряд заведений; открывалось в каждом уездном и губернском городе. В трех классах ученики изучали русский язык, арифметику и геометрию, географию, историю, закон божий, чистописание, черчение и рисование. я стал учиться прилежнее, потому что преподаваемые там предметы меня более интересовали; только чистописание и рисование были моими нелюбимыми предметами, и, несмотря на то, что учитель этих предметов был очень строгий и на его уроках мне не раз приходилось попробовать розог, я все-таки до конца учения был самым худым учеником у него. Зато русская история, преподаваемая учителем и историком нашего города Ф. Х. Кисселем [28] Федор Харитонович Киссель, учитель истории и географии в нашем училище, составил очень недурную и подробную историю нашего города, изданную в сороковых годах в Ярославле, которую я в детстве еще прочел с большим интересом, но затем, во всю долголетнюю мою практику по книжной торговле в Петербурге, я только один раз встретил эту книгу у покойного моего товарища Гумбольдта. После же, как мне ни хотелось приобрести ее для себя, я не мог найти.(прим. автора). [29] Киссель Федор Харитонович (?—1852) — педагог, автор книги «История города Углича» (Ярославль, 1844). , была моим любимым предметом, именно вследствие того, что покойный Федор Харитонович очень редко заставлял нас зубрить «Краткое руководство» Устрялова [30] Имеется в виду книга Н. Г. Устрялова «Руководство к первоначальному изучению русской истории», вышедшая впервые в 1840 г. и в дальнейшем многократно переиздававшаяся. и большею частью сам, в продолжение всего урока, ходя взад и вперед по классу, рассказывал нам историю гораздо подробнее и проще, чем она излагалась в учебниках.

В рассказах из географии он тоже не ограничивался одним перечислением границ, рек, морей и т. п., но обращал внимание учеников на экономическую и промышленную жизнь народов, на их обычаи, нравы и т. п.

В первом уездном классе я учился настолько хорошо, что переведен был во второй с похвальным листом.